– О, определённо бы подружились, но не сейчас. И я всё же отвечу. Я сука, потому что лучше быть прожженной сучкой, чем забитым маленьким серым и бесхребетным мышонком.
Мишель шагает вперёд, я иду за ней следом. Прожигаю спину гневным взглядом и надеюсь, что она это чувствует. Мы снова спускаемся вниз и как только Мишель отходит в сторону, я вижу папу. В чистом черном костюме, гладко выбритого и напряжённого. Он быстро сокращает между нами расстояние и сжимает меня в объятиях. Зарываюсь носом в его плечо, и слезы брызгают из глаз. Как же я скучала. Он что-то говорит мне и гладит по волосам. Я хлюпаю носом и ещё сильнее прижимаюсь к нему.
Отстраняюсь и, вглядываясь в лицо папы, не могу поверить, что это действительно он. И тут он спрашивает:
– Джил, что ты тут делаешь? Когда Майкл сказал, что ты здесь, я ему не поверил.
– Я, папа…
Гортань сводит, словно я только что нахлебалась ледяной воды. Лицо папы моментально становится напряжённым, и слабая улыбка пропадает без следа. Он сглатывает и немного наклоняется ко мне.
– Как мама? – спрашивает он, и я не могу солгать.
Хочу сказать неправду, но не могу вымолвить ни единого слова. Слёзы копятся, но я пытаюсь их удержать.
– Она… в порядке, – всё же выталкиваю я.
Папа всего мгновение смотрит мне в глаза, потом зажмуривается. Он стискивает челюсти, а я слышу скрип его зубов.
– Ложь, – тихо говорит он и, открыв глаза, продолжает. – Я вижу, когда ты мне лжёшь.
Ищу глазами мистера Хантера, но его тут нет. Смотрю на Майкла, потом на Мишель, что встала рядом с ним, возвращаю взгляд к папе и признаюсь:
– Мамы больше нет.
Какое-то время папа просто смотрит на меня, его руки на моих плечах, и я чувствую, как они напряжены. Сказанные слова повисают в воздухе и накаляют его до бела.
– Как? – спрашивает папа. Смотрю в его глаза и наблюдаю, как часть его жизни блекнет. Меркнет и рассыпается прямо передо мной.
Меня начинает лихорадить от воспоминаний, я открываю рот, но словно превратившись в рыбу, не могу сказать ему. Не могу произнести, что мама обратилась в монстра и была застрелена. Печальная картина нашей кухни мелькает передо мной, но слов нет. Описать это невозможно. Слишком больно.
– Её убил Гриро, – говорит Майкл, спасая меня.
Папа отпускает меня и отходит в сторону. Отворачивается, и я могу видеть только его напряжённую спину. Он молчит. Не кричит, не раскидывает кровати в разные стороны.
Начинаю идти к нему, сердце разрывается от боли и горя. Майкл встает передо мной и отрицательно качает головой. Не стоит. Не стоит сейчас мешать папе скорбеть. Папа поворачивается ко мне, и я вижу, что его глаза влажные, он подходит ко мне и обнимает ещё крепче, чем минуту назад. Успокаивает, говоря все возможные утешения. Хватаюсь за него и понимаю, мне нужна была его поддержка, а не ему моя.
Это мне нужно было ощутить его крепкие объятия и услышать родной голос.
Папа утирает мои слёзы и с печальной улыбкой, с такой грустной, что сердце разрывается на части, обещает, что всё будет хорошо. Не смотря на Майкла, спрашивает:
– Ты был там?
– Да.
Папа сжимает челюсти, выравнивает дыхание, снова утирает мою слезу, бегущую по щеке, и говорит:
– Детка, тебе лучше сейчас уйти наверх.
Киваю в ответ и отступаю на шаг.
Мишель уводит меня, но даже будучи в спальне я слышу дикие крики. Удары и стоны боли.
Не могу больше находиться среди незнакомых людей, что смотрят на меня при каждом грохоте из подвала. Спрыгиваю с кровати и выхожу за дверь. Пусто. Никого нет.
Поднимаюсь в комнату, через которую мы сюда попали ранее и подхожу к окну. Солнце слепит, на небе ни единой тучки. Выглядываю вниз и даже не содрогаюсь от вида блуждающих тварей. На душе погано и скверно. Сажусь у стены, подтягиваю колени к груди и кладу на них голову.
Агония папы продолжается, а я тихо роняю слезы на штаны. Что мне сделать, чтобы ему стало легче? Ничего. Я ничего не могу. Но должна убедить его остаться здесь и выполнить то, что они с мистером Хантером задумали. Достаточно смертей и потерь. Их и так было слишком много.
Не знаю сколько я так сижу, но спина затекла, а слезы кончились. Громких ударов из подвала больше нет. Поднимаю голову и упираюсь затылком в стену. Дверь открывается, и входит Убийца.
– Отец ищет тебя.
Молча встаю, ещё раз вытираю щеки и иду вслед за Убийцей. Мы спускаемся вниз, и при виде масштабов разгрома, я каменею. Все кровати, что были в подвале, перевернуты. Майкл стоит у входа и слегка кивает мне, прохожу дальше и вижу папу, он сидит на обломках кровати, с его крепко сжатых кулаков капает кровь. Подхожу к нему и сажусь рядом. Папа берет мою руку и сжимает пальцы, печаль в его покрасневших глазах режет сердце.