– В общем, вполне себе приличный цивил. И, главное, он – лекарь, – экстравагантная блондинка заговорщицки подмигнула девушке, – и прекрасно знает что, зачем и почему.
Каменное лицо «подружки» Гая ничего не выражало.
«Если этот парень «рукастый», – тем временем думала она, – значит, Инч вполне мог присматриваться к нему». Лекарь, который знает с какой стороны подойти к магическим предметам, был настоящей находкой для «Квинты». Если бы Инчу удалось исполнить задуманное и завербовать Гая, то звание подпоручика было бы у него в кармане.
Блондинку вызывали на срочную операцию, и она стремительно выбежала из кабинета.
– И – хаос и мгла! – скажи Гаю, что Лори желает поскорее увидеть его на работе! – раздалось из коридора.
«Значит Гай Фокс». – Элислая так радовалась своему везению, что почти не ощущала непривычного холода. Жаль только, что она ни разу не видела его в лицо, а прямую просьбу описать его внешность Лори наверняка приняла бы за неудачную шутку, ибо эта странная женщина думала, что они провели эту ночь вместе. Тригерит ухмыльнулась при мысли о своеобразных нравах велларцев. У них, на Флоре, привязывали к позорному столбу тех, кто ходил на свидания без разрешения родителей или опекунов. Но больше всего ее поражало отсутствие альбиносов среди велларцев.
«Улица Леонтоподиум, номер Цэ», – Элислая сверила надпись на запястье с надписью на табличке. Сколько бессонных ночей она потратила на изучение велларского, лучше не вспоминать! Воспользовавшись ключами, она открыла замок и дернула ручку двери, выкованную в виде замысловато переплетенной «косички». Общий коридор и лестница были идеально чистыми и чтобы не вносить хаос в устоявшийся порядок, девушка тщательно вытерла ноги о широкий коврик у двери. Прежде чем подняться по лестнице, Элислая выглянула в узкое окошко, смотрящее на расчищенный от снега двор, дабы удостовериться, что за ней никто не увязался. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Возле огромного сугроба копошились дети. А так, все чисто. Ни намека на адептов ковена «Телос».
Сначала она прошлась вдоль коридора на первом этаже, в поисках двери, на которой был изображен человеческий череп. В ее мире, татуировку в виде черепа носили прапорщики.
«У велларцев все с ног на голову!» – мысленно проворчала она, разглядывая двери.
К счастью поиски увенчались успехом, едва ей стоило подняться вверх по лестнице. С замиранием сердца она прислушивалась к звукам за дверью с изображением мертвой головы. Ни шороха. Звякнули ключи, щелкнул замок. Незваную гостью окутал полумрак прихожей. Она поколебалась прежде чем щелкнуть выключателем.
«Как чисто!» – мысленно изумилась Элислая, проходя в ближайшую комнату. Кейп она бережно повесила на вешалку, а шапку положила на тумбу, надеясь, что хозяин не станет возражать против ее самоуправства. Собственная верхняя одежда была при ней: как бы хорошо не отапливались местные дома, особенности терморегуляции позволяли девушке не страдать от «жары». Чем больше она изучала квартиру, тем больше разочаровывалась. Здесь не было ничего, что могло бы указывать на сотрудничество с ее родной «Квинтой». Все чистенько, прилизано, каждая вещь на своем месте. Присев на канапе, она взглянула на магический шар, раскалившийся от обилия разнообразных посланий.
«Ничего ведь не случится, если я посмотрю, что ему пишут?» – Элислае было противно от самой себя, но точка невозврата пройдена. Она уже вторглась на чужую территорию, что, по сути, для тригерита – обычное дело.
Гаю писали друзья, коллеги, Лори. Но ни одного послания от «Квинты» (их сообщения содержали в себе перечеркнутый знак, похожий на ноту и цифру пять одновременно).
Сдерживая разочарованный вздох, девушка опустилась на ковер. Толстый ворс напомнил ей цирастиум – растение родного мира, которое пока еще встречалось в высокогорье.
«Флора, – мысли лениво ворочались в голове. – На Флоре сейчас наступил день. Адовы глаза появляются над горизонтом, смотрят на тех, кто не спит».
«Свяла тонкая лоза – в небе адовы глаза. Душно стало, жар палит, дома спрятаться велит», – девушка проговорила про себя детскую считалочку и зевнула. Накопившаяся усталость не вовремя напомнила о себе.
«Я посплю, – Элислая уговаривала себя сделать усилие и подняться. – Только посмотрю, что вон в тех шкафах».