В следующий раз, когда лекарь проснулся, два ярких пятна, смотрящие с потолка, окрасились в густой, насыщенно-синий цвет. И если бы не тяжесть на сердце, то Гай подумал бы, что идет на поправку. Он вспомнила разговор с братом Элислаи и на душе с удвоенным усердием заскребли кошки.
На месте, где еще днем сидел Глетт раздалось шуршание.
– Не удерживай меня, – Гай подал голос. – Я все равно не жилец.
Ответа не последовало.
Лекарь повернул голову и увидел нишрукха, сидевшего на соломенной подстилке. Странно! Раньше Гай испугался бы, запаниковал, а может и выстрелил бы, но сейчас все чувства словно притупились. К тому же, экзотичный охранник не выказывал ни намека на агрессию. Хотя рядом с подстилкой лежали лук и колчан со стрелами. Не человеческих размеров.
– Дай мне револьвер, – попросил Гай, подумав, что мало смыслящая в делах велларцев «птичка» может помочь ему расстаться с жизнью.
Нишрукх встрепенулся, что-то тихо прострекотал, изобразив жест дружелюбия. Он смотрелся великаном, нечаянно забредшим в жилище человека.
– Понимаешь, такую продолговатую штуку с рукояткой, – не унимался лекарь. Он повторил просьбу на латыни, но охранник и «ухом» не повел.
«Не понимает или притворяется!» – досадовал Гай, пытаясь приподняться, однако мышцы почти не слушались. То ли из-за примененного Глеттом заклинания, то ли из-за неважного состояния организма.
«Вот я идиот! Не нужно посвящать их в свои планы! – размышлял он, уставившись в потолок. – Нужно сделать вид, что я передумал. Усыпить их бдительность… К тому же, меня вроде бы хотят вернуть в Твиндорр. Боги! Быстрее бы!.. Вот там-то мне никто не помешает! У меня как раз остался последний патрон».
Когда вернулся Глетт, небо уже посветлело – периодически впадавший в дремоту Гай, ориентировался по прорехам в крыше.
– Как дела? – кратко спросил Глетт у лекаря, увидев, что тот не спит. Гай медленно повернул голову, подметив, что Глетт обменивается жестами с нишрукхом.
– Нормально, – ответил лекарь. – Когда ты прекратишь пользоваться магией? Мне бы хотелось полноценно подвигаться. Да и не плохо бы залечить свои ребра.
Губы Глетта растянулись в улыбке:
– Мне нравится твой настрой. Кстати, познакомься с моим другом Ки.
Нишрукх закрутил головой, услышав, что его назвали по имени. Затем последовала новая порция жестов. Друзья о чем-то переговаривались.
– Ки говорит, что ты просил вернуть ту опасную штуку, заставлявшую падать его братьев замертво…
– Вы понимаете друг друга?! – лекарь перебил Глетта.
– Язык жестов универсален. И да, я понимаю язык нишрукхов, так же как и некоторые из них понимают латынь или этвасский, – терпеливо пояснил Глетт. – Так ты снова решил свести счеты с жизнью?
– Нет, – соврал Гай. – Просто я подумал, что мне понадобится защита. Я едва ли могу пошевелиться.
– Что ж, рад слышать, – в сапфировых глазах Глетта сквозило недоверие. – Отныне ты сам себе хозяин. И все-таки, я думаю, что тебе не помешает присмотр.
Вместе с Ки они усадили Гая на ложе, прислонив к стене.
– Силы вернуться в скором времени. Жди, – пообещал Глетт, сделав над Гаем витиеватые пассы катаром.
– А… – протянул лекарь, не зная, как лучше спросить. – А где я нахожусь?
– В одном из городов нишрукхов, – просто и коротко ответил Глетт.
– Они убьют меня, если я выйду за порог этого жилища? – как можно безразличнее поинтересовался Гай. На самом деле он рассчитывал на это.
Сначала Глетт рассмеялся, а затем ответил:
– Во-первых, тебе никто не позволит выйти, во-вторых, даже если ты выйдешь за порог этого жилища, тебя никто не посмеет тронуть. Потому что мои гости неприкосновенны. Единственным, кто плевал на это правило был Кассини.
Гай вспомнил оторванную голову, начиненную серебристыми и прозрачными трубочками и содрогнулся. Похоже, что его действительно искусственно создали… Но разве такое возможно?!