«Кто его так искромсал?» – пронеслось в голове лекаря, накладывающего жгуты. Плечевая и подколенная артерии требовали скорейшего врачевания.
– У него пуля в животе, – «любезно» подсказал мужчина.
– Вижу, не слепой! – рявкнул лекарь, обильно поливая крошечный кровавый кратер обеззараживающим раствором. Он сосредоточился на заклинании, выталкивая пулю наружу. Лори убила бы его за подобное самоуправство. Но внутреннее кровотечение требовало самых быстрых действий и очередной порции заклинаний.
О карниз шваркнула сорванная ветром сосулька, и лекарь вздрогнул, едва не просыпав целебный порошок.
Дыхание раненого сделалось прерывистым, руки быстро холодели. Гай выругался, он не успевал закончить одно заклинание, а уже требовалось другое!
– Влей микстуру! В темной склянке, – скомандовал он и, видя замешательство на лице толстяка, прикрикнул: – Ну же, быстро!
– Поздно… агония, – бессвязно зашептал мужчина, зачем-то ткнув в умирающего стволом пистолета. – Я следом… Не хочу!
Лекарь заставил себя оторвать взгляд от пистолета в руке психа, отошедшего к двери.
«Вот так!» – Гай сам влил микстуру. Кажется он действительно опоздал, слишком большая кровопотеря. Раздался выстрел, а следом звук разбившейся пустой склянки, выскользнувшей из пальцев молодого человека. Ничего не понимающий лекарь замер, а когда, наконец, решился обернуться, то увидел толстяка, привалившегося к косяку и кровавое месиво вместо левой половины лица.
«Толстяк – левша», – ошалевший разум принес единственную, донельзя глупую мысль.
Небо за окном вновь потемнело. Снег спеленал город в большой белый кокон. Оглушительная тишина сводила с ума. Гай опустил глаза на прозрачные осколки на полу. Боги, пусть это будет страшный сон! Сейчас он сделает усилие и проснется в своей теплой постельке. Лекарь настолько явственно представил перекрученную простынь и спихнутые на пол подушки, что на секунду забыл о двух мертвецах, находящихся в комнате.
«Позвать городового! Вот ему будет дело получше монотонного разгребания снега». Первая логичная мысль забрезжила ясным лучом в беспросветном сумбуре. Повинуясь профессиональной привычке, он пощупал ниточку пульса на шее темноволосого, мужчина вздрогнул от прикосновения и распахнул глаза.
– Где я? – прохрипел раненый, пытаясь осмотреться.
– Вам сейчас нельзя ни говорить, ни двигаться, – лекарь зажег свечи, потому что резко стемнело. Странно, что в комнате не было газовых ламп, как везде. – Я должен связаться с «Меркурием», поверьте, там будет лучше.
– Уноси ноги! – Окровавленные зубы обнажились в улыбке-оскале. Невзирая на слабость, мужчина приподнялся и здоровой рукой вытянул из-под матраса кожаный мешок и подтолкнул его к Гаю. – Отдай это Элисла́е. Слышишь? Никому другому! Только ей! Она рыжая… Она тригерит.
– Простите? – он с опаской покосился на мешок, вполне себе ожидая услышать тиканье механизма, приводящего бомбу в действие.
– Они идут… сюда, – мужчина поскреб здоровой рукой недельную щетину на подбородке и указал на толстяка с размозженным черепом: – Думаешь, он психанул? Нет… Не хочет попасть в лапы ковена «Те́лос». Поверь, лучше добровольная, – он облизнул пересохшие губы, – смерть.
Вместо того чтобы испугаться Гай подумал, что у темноволосого странный акцент – неидентифицируемый.
Буря набирала обороты. Лекарь был готов поклясться, что впервые в жизни стал свидетелем подобного свирепства стихии. Внезапно земля вздрогнула, да так, что вместе с нею вздрогнул дом № Эль.
«Землетрясение?» – первой мыслью было «бежать прочь», но позорное бегство пресекли тихие слова: «Это ковен».
– Какое-то сумасшествие! – проворчал Гай. В одном раненый прав: нужно уносить ноги из этого проклятого места. Он всю жизнь прожил в Твиндорре и даже представить не мог, что в благополучном городе существуют такие неблагополучные дома! Лекарь покидал порошки и склянки обратно в мешок. Внизу, на первом этаже что-то грохнуло, хлопнула дверь.
«Она ведь заперта!» – Кажется настало время для паники. Гай наклонился к трупу, аккуратно освобождая из холодных пальцев заляпанный кровью пистолет, и наспех собрал россыпь патронов, валявшихся на полу.