Её руки потянули меня за затылок, и опустили на упругую, полную грудь, которую девушка успела разоблачить, пока я целовал её шею. Мои губы сомкнулись вокруг мгновенно ставших твёрдыми сосков, и я медленно стал клонить Белку к полу. Рубиновые волосы рассыпались красным пламенем страсти, и я приник к ней, прижимая к мягкой походной постели.
Ловкие девичьи пальчики принялись разоблачать меня, расстегивая пуговицы и застёжки на комбинезоне. Наши обнажённые, тёплые тела дотронулись до друг друга, и тогда между нами мелькнула искра, как будто мы были погружены в грозовое облако страсти. Поспешными, лихорадочными движениями, мы принялись избавляться от последней одежды, и когда я, тяжело дыша, взглянул ей в глаза, то вдруг вздрогнул.
В глубине зрачков девушки переливался видимый свет, который сначала казался мне отблесками наших мерцающих на полу лампад. Но он, всё же, исходил от неё, и с каждой секундой становился сильнее, будто подчиняя нас, двоих, своему вечному ритму. Её руки потянули меня к себе со страстной тоской, и одновременно, с жадною жаждой, утолить которую могла лишь долгожданная близость.
И когда мы соединились в неделимое целое, как муж и жена, моё сознание воспарило от огня страсти, и вдруг стало погружаться в густой кисель, где звуки не доносились до моих ушей, а перед глазами было лишь блестящее от пота личико Белки. Я больше не управлял собой.
Нечто властное, первобытное влекло моё сознание, и я словно мысленно с ним общался через нашу связь с Белкой. Оно было предвечным и древним, и не подчинялось законам иным, кроме неизменного умножения связей — и когда мы с девушкой соединились, возник псионический отзвук, что эхом пронёсся по моему телу.
Оно узрело меня, а я зрел его. Невидимые ладони скользили по моему разуму, словно любовно меня лаская — и вдруг я почувствовал связь. Незримые пальцы что-то у меня брали, что-то дарили, заимствовали — но не как руки вора, а скорее, как соприкоснувшиеся друг с другом, горящие факелы.
Миг связи — передача, и пожар в сознании от разрыва связи, когда нечто далёкое... Предвечное, получило, чего оно от меня хотело.
Мир стремительно возвращался ко мне, и я уже видел перед собой чуть усталое, украшенное улыбкой лицо Белки, которая зарылась мне в грудь, и мурлыкала что-то довольное, обхватив меня ногами. Для неё, кажется, прошло много больше времени, чем для меня — и она осталась удовлетворённой. Что касается меня, то меня потребовалось ещё немало усилий, чтобы утихомирить взбудораженные от контакта нервы. Я был растерян, пусть и был счастлив тому, что Аня не заметила моё отсутствие.
Шут меланхолично заговорил в моей голове, перебивая ворох растерянных мыслей.
— Мы знаем, что женщины здесь изначально принадлежат любопытному виду, который не имеет ничего общего с человеческим, и весьма искусно им притворяется. Вряд ли подобное, как у тебя, случается с любой женщиной, так что это следствие того, что сделала с Белкой Пыль.
— Что именно?
— Что-то странное. Позволяет известным способом установить связь с неизвестной сущностью, и что-то передать. Не Белке. Той силе, что стоит у неё за её спиной, и это — очередная загадка, которая проявит себя в своё время. А теперь, спи спокойно. Не выглядит, будто эта сила стремилась тебе навредить, или отобрать у тебя твою Белку. Главное, чтобы она больше под руку не лезла. Она обломала всё удовольствие не одному тебе.
— Наверное, — буркнул я, поморщившись. — Проклятье, сколько вокруг развелось чертовщины! А я только начал ко всему этому привыкать.
— А ты не привыкай — всё меньше удивляться будешь, — посоветовал мне Шут, и приказал напоследок. — А теперь — спи!
***
На следующий день Артём и Кирилл с каменными лицами смотрели, как Белка решила у всех на глазах показать, что к чему, и кто — чей. Словно вдруг воспылав любовью, девушка прильнула ко мне, и, взяв мои плечи в плен, впилась жаркими губами в шею. Я застопорился, неловко её погладив, а сама Белка начала что-то мягко мурлыкать в моих объятьях. Все остальным оставалось лишь стоять и ждать, пока девушка не перестанет на мне виснуть, поскольку порыв нежности застал нас прямо в пешем походе.
Климент деликатно отвернулся, пряча слабую улыбку. Артём некоторое время переглядывался с Кириллом, а потом проворчал, что, мол, нас наедине с Белкой надолго оставлять нельзя — есть риск, что тогда все встрянут. Не сказать, чтобы он был в чём-то неправ.