Скрипнув зубами, Лукас закрыл глаза. Чувство дезориентации быстро исчезло, и он смог подняться на колено — слегка неустойчиво, потому что диск поднимался и опускался словно случайно. Он ощущал, как ветер свистит в ушах и треплет волосы, но больше ничто не выдавало стремительного движения.
С торжествующей усмешкой он выпрямился и открыл глаза. Искрящаяся энергия вспыхнула на волчьем когте, и двое демонов уставились на него — сияние его оружия отражалось в их бессмертных глазах.
Прежде чем Лукас успел ударить, диск нырнул в узкий тоннель. Перед глазами все заволокло красным, внезапная теснота казалась удушающей после невозможного пространства зала. Пользуясь мгновением, двурукий демон прыгнул вперед, выплевывая из открывшегося на ладони рта мерцающее облачко прямо в лицо Волку.
Лукас зашатался, охваченный голокружением; крохотные огненные духи заплясали перед ним, а в ушах зазвенел хор рычащих и восторженных ангельских голосов.
Он поскользнулся, наступив на груду свитков, и чуть не съехал с края диска. Приходя в себя, Ловкач шагнул обратно к ужасам, на этот раз чтобы получить от трехрукого демона сборником заклинаний по лицу. Удар не особо силен, но Лукас, и без того теряющий равновесие, оступился снова, и его нога соскользнула с диска. Инстинктивно пытаясь за что-то ухватиться, он замахал руками, разбрасывая пергаменты, свитки и книги — и все равно падая. Усилия не увенчались успехом, и Волк-шакал кувыркнулся с диска и рухнул в демоническую пасть, сжимая в руке обрывок бумаги.
Темнота поглотила его, и два голоса звучали вслед.
— Он так старался, тот гость, что нам попался. Я в его шутках разочаровался.
— Наш враг провалился, в отчаянии бился, в гнездо Циклопа мы устремимся…
Глава 17
Сердце Просперо
Белизна.
Тишина.
Сдвоенный стук сердец Ньяля сделался громче, ток крови в артериях и венах превратился в шипение, заполняя пустоту. Перед глазами висел красный занавес крови.
Внешние ощущения вернулись внезапным шквалом цвета и звука, когда «Грозовая птица» ворвалась в сердце Портального лабиринта. От вида за стеклами кабины захватывало дух. Космодесантники оказались в невозможно огромном зале под высоким куполом. Ньяль осознавал внешние и внутренние размеры, заключенные одни внутри других. Нормальные измерения растянулись так, что едва не рвались. Даже величайший этт-холл Клыка поместился бы в этой искусственной пещере несколько раз.
Но все же это, несомненно, было физическое пространство. Здесь образовывались обрывки облаков, а на расстоянии предметы скрывались дымкой. Горизонт изгибался сильнее, чем на Фенрисе — скорее всего, это луна или искусственная станция.
А затем до Ньяля дошло, почему все кажется таким странным.
Оно перевернуто. Горизонт загибается вверх, обозначая внутреннюю поверхность гигантской сферы. Сердце заключено в карманном пространстве из угловатых хрустальных плит и похожих на сосульки колонн из мерцающих алмазов.
+Сердце.+ Восхищение в мыслях Иззакара можно было понять, хотя и казалось, что его благоговение происходит не от первого впечатления, а откуда-то глубже. +Это величие конструкции. Это цель, обретшая форму. Невероятнейшее деяние Просперийского культа, когда все трудились вместе под руководством Алого Короля. Совершенство, которое оценил бы даже Фулгрим. Опус Магнус.+
Ньяль отошел подальше от Булвайфа и едва слышно выдохнул следующие слова:
— Где мы? Я имею в виду, где находится это сердце? Мы не в варпе, это я могу ощутить. Это реальное место, в пространстве и времени. — Зовущий Бурю остановился на пороге центрального отсека, подняв руку, чтобы скрыть движения губ. — Фулгрим тоже предал Императора. Он теперь такой же демон-принц, как и Магнус.
+Это не так уж и удивляет… Но что до твоего вопроса: где еще могли бы мы построить сердце Просперийской империи? Мы стоим в центре самого Просперо, опустошенном, раскрытом искусством Чудес Циклопа.+
Через бронестекло иллюминатора Ньяль заметил портал, из которого они вылетели, когда пилот «Грозовой птицы» заложил крутой вираж и спикировал к тому, что лежало внизу. Здесь не было огромной маски Магнуса, отсутствовал даже намек на обычную архитектуру. Вместо этого лишь кристаллическая колонна возвышалась над далеким полом пещеры, сверкая бесчисленными гранями, как спираль из чистого света.