Когда Ньяль впервые увидел это, то решил, что в трон заключен скелет громового волка, но при ближайшем рассмотрении открылась истина куда ужаснее. Череп хранит людские черты, и пальцы на руках противопоставлены, в отличие от волчьих лап. Эти кости принадлежат человеку — или почти человеку, оскверненному проклятием вульфена. Ньяль не знал, кем был обладатель скелета при жизни, и его предшественник на посту верховного рунного жреца не озаботился просветить его перед кончиной. Но он чувствовал психический потенциал, скрытый в древних костях, и инстинктивно понимал, что они, скорее всего, намного старше трона, к которому прикреплены позолоченными скобами и заговоренными гвоздями. Великий вюрд-тейн из местных племен — по меньшей мере это казалось очевидным. Возможно, даже легендарный Игест Бальдркин, прославленный в хрониках Гнаурила Старшего.
Кому ни принадлежало прежде это тело, теперь оно служит опорной точкой для конфигурации рунного зала. Расположенные на собственном пике Клыка, покои верховного рунного жреца отдалены от физических строений и психического шума цитадели, подобно тому как вюрд-башни древности возводились за пределами великих поселений королей. Все настроено так, чтобы фокусировать энергии полярного каскада и направлять их в эту комнату, а точнее — в разум сидящего на рунном троне.
Ньяль направил Чернокрыла на плечо своей брони и уселся в кресло. На мгновение он увидел себя, опускающегося на зловещее сиденье, глазами своего фамильяра, прежде чем отправил того в спящий режим. Ньяль положил руки на костяные подлокотники трона и откинулся, чувствуя касание чужого позвоночника своим собственным, — хотя это была лишь иллюзия, густой мех шкур отделял его спину от спинки кресла.
Закрыв глаза, Ньяль думал скорее о медитации, нежели о сне. Но его организм был так измучен добровольными испытаниями в пустошах, что не прошло и минуты, как глубокая дремота накрыла его. Настройки рунного зала позволяли одновременно защищать и проецировать мысли занимающего трон, — в сущности, это его основная цель. Уснуть в объятиях костяного кресла значило позволить разуму странствовать по волнам Иного Моря, под управлением подсознательных прихотей и без забот бодрствующего рассудка. Ньяль использовал трон множество раз, будучи верховным рунным жрецом, но все же сделал это в столь изможденном состоянии, пожалуй, необдуманно. Можно назвать это невезением.
Последние обрывки сознания ускользали от Зовущего Бурю, и финальная его мысль была о желании Логана увидеть возвращение Волчьего Короля, которое оформилось через символ Волка-рыщущего-меж-звездами, известного среди адептов как lupus rampant. Разум Ньяля проник в конструкцию из психически заряженных материалов вокруг него, растворяясь и усиливаясь одновременно, отправляя его в вольное плавание по волнам Иного Моря.
Он видел Зловещее Око. Водоворот отчаяния и ужаса, где скрылись легионы, обернувшиеся против Всеотца. Прежде оно служило царством и тюрьмой для Магнуса и его братьев — демонических примархов, но теперь все они вырвались на свободу, чтобы нести Империуму новые беды.
Волчий вой расколол галактику. Зов не скорби, но ярости. Он становился все громче, сжигая миры и гася звезды. Из него изливались синее пламя и безудержная чума, реки крови и вихрь золотых клинков. Ньяль видел галактику, покрытую ранами. Каждая — разлом в реальности. Разрыв в ткани того-что-есть и того-чего-не-должно-быть. В лексиконе Адептус Терра это называется Великим Разломом, но среди Космических Волков галактическая катастрофа носит иное имя: Вечный Сумрак. Умирающий свет надежды. Сумерки богов.
Око обратилось в клыкастую пасть, пожирая все, что было рядом, разрастаясь до тех пор, пока сама Терра — сияющий серебряный шар — не оказалась в его челюстях.
Но разум Ньяля не приблизился к Тронному миру. Под влиянием случайной мысли его притянуло другое течение. Спящий взгляд скользнул еще дальше, в сторону яркого завитка в центре галактики. На этом светящемся фоне он заметил пятнышко темноты — чернее, чем пустота меж звездами. Ньяль не нуждался в подсказках, чтобы опознать этот мир. Его местоположение хорошо известно благодаря мудрости его ордена и в особенности сагам рунных жрецов.
Просперо.
Мертвый мир. Погруженный во мрак. Казненный Волчьим Королем за преступления перед Всеотцом.
Родной мир Магнуса Красного и Тысячи Сынов.