Зовущий Бурю ушел — в молчании, окруженный дымкой позора и ненависти к себе.
Большинство жителей Эльсинхольма отправились домой — принести веревки и сани, чтобы забрать тушу дракона. Хотя плоть его, подверженная вюрд-гнили, была отравлена и непригодна в пищу, но сухожилия, кости, жир из печени и чешуя, как и многие другие части тела, изрядно пригодятся наступающей зимой. Тира и еще несколько человек остались охранять труп от падальщиков. В свете полудюжины горящих факелов Арьяк пригоршнями снега очищал броню от ошметков твари, бормоча благодарности духу доспеха.
— Прости, что сомневалась в тебе, — сказала Тира, снова не решаясь посмотреть ему в глаза. — И за то, что тебе пришлось рисковать жизнью ради меня.
— Ничего подобного! — возразил Арьяк, имея в виду ее извинения. — Я живу, чтобы защищать владения Все-отца, хоть по ту сторону космического моста, хоть рядом с моим собственным очагом. За тобой нет долга.
Она кивнула и осмелилась поднять на него взгляд:
— Спасибо тебе, Арьяк Каменный Кулак.
— Вы сможете пережить сезон льда? — спросил он, смущенный благодарностью.
— Рангвальда больше тревожит сезон огня, — ответила Тира. — Долгий холод — это ничего, не страшно. Но что принесут новые содрогания земли?
Арьяк не нашел на это слов утешения, да ни один житель Фенриса и не стал бы ожидать их.
— У нас есть поговорка, — сказала Тира; тень от капюшона плясала в свете факелов на ее изможденном лице. — Вода, что не течет, становится льдом.
— Зачем уходить сейчас, когда вы пережили здесь так много?
— Суть не в этом. Мы должны изменяться, сами быть потоком. Где есть один вюрм, найдутся и другие. Мы будем охотиться на них, а не на кракенов.
Арьяк улыбнулся. Если верить шаманам и владыкам рун, дух Фенриса — некая внемировая сила, но он знал иное. Это его он вкладывал в каждый удар своего молота по исчерченной рунами стали наковальни. Он стоял в ледяной воде, где закалялся раскаленный клинок. Он кипел в крови каждого фенрисийца.
Несокрушимый дух.
Дух тех, кто отказывается склонить колени, смириться с невзгодами, искать хоть малейшего послабления, если это означает трудности для других.
— А дети вашего селения?.. — Арьяк задал вопрос осторожно, не зная ничего о семье Тиры.
— Немного их осталось, — пожала плечами она. — Родим больше, когда будем отгонять холод долгих ледяных ночей. А что с Небесными Воинами? Ваши траурные саги, наверное, становятся все длиннее.
— Просто дайте нам сильных, умных и смелых парней, и сыны Русса никогда не сдадутся.
— Только сыновей? — усмехнулась Тира, взглянув вдруг прямо и жестко. — Возможно, кое-кому тоже стоит помнить про текущую воду.
Арьяк смотрел на яростную женщину, с легкостью державшую острое копье, и вспоминал, как она преодолела страх не с помощью психоиндоктринации, но чистой отвагой. Она первая бросилась помочь ему против дракона, пусть он и не нуждался в помощи. Дух Фенриса кипел во всех его детях — старых и молодых, мужчинах и женщинах. Он видел своими глазами, как Робаут Жиллиман привел чудесных воинов из времен, когда Всеотец ходил среди людей. Космодесантники, выкованные из стали еще острее и крепче, чем прежние. Если это возможно — то легко поверить во все, что угодно. Он засмеялся этой мысли.
Тира нахмурилась, думая, что Арьяк насмехается над ней. Он усмирил веселье и наклонил голову, извиняясь, но не отвел взгляд от ее лица.
— Возможно, — сказал он.
Последовавший путь через Клык оказался для Ньяля еще сложнее; он вынужденно боролся с собственным сопротивлением, и каждый шаг давался усилием воли. Столкновение с Ульриком словно отражалось эхом в венах: один удар сердца — обжигающий гнев, другой — холодное унижение. Ньяль даже не пытался скрыть свое настроение. Тень его духа зловеще летела впереди вместе с Чернокрылом — метафорическое и буквальное темное облако, клубящееся вокруг псайкера. Рунические талисманы покрылись коркой льда, с трудом сдерживая рвущиеся наружу эмоции, проявляющиеся в психической активности.
На этот раз слуги не останавливались и не приветствовали Ньяля, но спешили убраться с дороги как можно быстрее.
+И как только твоим предшественникам удавалось выживать так долго с таким темпераментом?+
Ньяль не испытывал ни малейшего желания пререкаться с колдуном и только раздраженно оскалился в ответ.
Ульрик дал верный совет, и чем дальше Ньяль шел, тем сильнее осознание жгло его. Глупо даже обдумывать какую бы то ни было сделку с Иззакаром. Даже если все его утверждения правдивы, нельзя гарантировать, что в будущем он выполнит договор.