Вслед за словами его настиг взгляд, полный глубочайшего презрения; с таким пренебрежением смотрят на докучливых насекомых, от которых никак не удается отмахнуться. Ньяль понял, что, несмотря на всю его силу, что повергла великого демона и подарила ему прозвание Зовущего Бурю, — в глазах Алого Короля он меньше, чем ничто.
И тогда — всего на мгновение — он познал отчаяние и страх за родной мир.
Глава 1
Беды Фенриса
Звон посоха по каменным плитам отдавался эхом в промерзших коридорах Клыка. Каждый удар гремел подобно осадному тарану, заполняя пустоту резким вибрато. Твердыня, высеченная из тела горы, крепость-монастырь в былые дни служила домом десяткам тысяч Космических Волков. Теперь в ней обитали — в сравнении с теми временами — лишь немногие. В пиршественных залах прежде разносились хоры торжествующих голосов, славящих победу, или скорбные песни поражения — но теперь звуки тонули в обширном пространстве. Сотни знамен свешивались с высоких балок, и гобелены украшали стены, заглушая стук металла о камень. Столы по сотне метров длиной и подносы ожидали пирующих, которые никогда уже не вернутся. Скамьи и высокие кресла волчьих лордов, отполированные за десять тысячелетий величайшими героями Империума, стояли теперь бесцельно.
Пришедший миновал пустующие жилые комнаты, где сыны Русса отдыхали, готовясь к битве, десять тысяч лет. Единственным свидетельством их пребывания остались надписи, выцарапанные на лежанках и голых стенах: хвастовство былыми и будущими подвигами; незавершенные строки саг; шутки — тонкие и грубые, как о врагах, так и командирах; посвящения Всеотцу, Богу-Императору Человечества, и Руссу, и Великим Волкам, что наследовали ему. Глубоко вырезанные угловатые фенрисийские руны украшали каждую комнату подобно меткам, которыми хищники обозначают территорию.
Крепость почти пустовала не только изнутри. Мысленный взор пришедшего поднялся к невидимым обезлюдевшим стенам, где ледяные ветра выли над обнаженным камнем, медленно прогрызая укрепления, не сокрушенные с тех пор, как были заложены на рассвете Империума Людей. Со скрипом вращались орудийные турели, повинуясь нейронным импульсам полуразумных сервиторов, подключенных к пушкам, — лишенные мыслей оболочки душ не воспринимали окружающее запустение. Многокилометровые укрепления расчерчивали обрывистые склоны Клыка, темными линиями прорезая заснеженные поля на поверхности пустотелой горы.
Стук посоха сопровождали негромкие шаги — на удивление легкая поступь, если учесть размеры идущего. Широкоплечего, как все космодесантники, и на полторы головы выше любого обычного человека. Носящего мягкие сапоги и штаны из выделанной кожи. Меховой плащ и лохматая рыжая борода, покрывающая щеки и подбородок, исходили паром — корка изморози медленно таяла, пока он шел по коридорам и галереям, оставляя за собой цепочку капель и мокрых следов.
Лицо его отличалось квадратной челюстью и большим носом; ноздри раздувались, как у быка. Глаза цвета серого камня с зелеными искрами смотрели прямо из-под густых бровей, нахмуренных в мрачных раздумьях. Кончики верхних клыков торчали над нижней губой — длина зубов указывала на долгие годы.
Черный посох покрывала руническая вязь, мерцающая, точно огонь в кузнечном горне. Жезл был увенчан полированным черепом буранного волка — личным тотемом пришедшего. На плече космодесантника сидела черная птица. Один ее глаз блестел линзами аугметики, и уходящие в тело провода свидетельствовали об измененной природе. Это Чернокрыл — псайбер-фамильяр рунного жреца, оракул и продолжение его восприятия и разума. Свет люмен-ламп отражался в нормальном глазу создания, сверкая на непроглядно-черной поверхности, словно метеорит в ночном небе.
Одинокий путь привел наконец к огромным дверям Королевского зала. Они были заперты — балки из высокогорного ясеня, окованные позолоченной пласталью и покрытые заклепками размером с мужской кулак, преграждали дорогу. Вбитые в дерево серебряные руны складывались в простой девиз:
«Друзьям — гостеприимство навсегда. Врагам — проклятие навечно».
Двое стражей стояли возле вычурных железных ручек двери — каждое широкое кольцо представляло собой подобие мирового змея, кусающего свой хвост. Охраняющие вход носили чудовищно массивные доспехи тактических дредноутов и принадлежали к личной страже Великого Волка. На серо-голубой броне традиционного для ордена цвета красовались символы Великой роты, метки отделения и личные знаки. Оба воина носили талисманы и волчьи хвосты — напоминания о прошлых подвигах, награды и боевые трофеи.