«Но вы не предугадали наш приход», — подумал Ньяль, крепко сжав губы, чтобы не позволить ускользнуть ни единому слову. Иззакар не отреагировал на оскорбление. Возможно, это доказывало, что он не способен читать мысли рунного жреца. Но все же Зовущий Бурю отвлекся, нарушив синхронизацию действий облачающих его слуг. Сервитор засигналил в замешательстве, не обнаружив на условленном месте руки, которую должен был заключить в наруч. Ньяль поспешно поднял руку, теперь лишь заметив, что опустил ее.
+Ты думаешь, будто можешь защитить свой разум от опасностей эмпиреев, но тебе едва хватает дисциплины, чтобы облачить в броню свое тело. Неудивительно, что мой осколок души затянуло в вакуум твоих мыслей.+
Ритуал состоял в том, чтобы установить связь не только с доспехом, но и с самим собой, и реплики Иззакара нарушали его. Ньяль принялся декламировать боевые саги, которые выучил в первые дни пребывания в Клыке, возвращая ясность и ритм своим движениям и мыслям.
Его голос опустился до глубокого баса, за пределом слышимости смертных, но Альдакрел едва заметно напрягся, узнавая. Ньяль произнес еще несколько строф, вспоминая, как стоял у руля драккара и вел его через тяжелые валы бурного моря. Слова падали в том же ритме, что и волны, ударявшие о борт. Железный жрец добавил голоса — чуть выше тон, похожий на пение яростного ветра среди мачт и снастей.
+Даже вообразить не могу, какой разрушительный эффект должны оказывать битвы на остроту твоего разума. Если ты…+
Воспоминания заглушили болтовню Иззакара, и впервые с тех пор, как Ньяль обнаружил чуждое присутствие колдуна, он ощутил мгновение покоя и ясности.
— Что тревожит разум, то и телу приносит недуг, — сказал Альдакрел.
— Это верно, — ответил Ньяль, но не добавил ничего больше, предпочитая скрыть свои тревоги от дальнейших нежданных прозрений. Железный жрец не стал настаивать и продолжил процесс облачения в привычном молчании; тишину нарушали лишь визг пневматических дрелей, поскрипывание сервомышц, когда Ньяль проверял нарастающую на нем броню, и шаги слуг по инкрустированному кристаллами полу.
Наконец Ньяля с головы до ног облачили в массивный корпус брони тактического дредноута; слои пластали, адамантия и керамита не уступали легендарному доспеху Логана. Рунный жрец взял посох: пальцы латной перчатки сомкнулись на древке, словно сжимая запястье вернувшегося друга.
Ньяль обернулся и поднял последний компонент — паутинное переплетение тонких кристаллических нитей, от которых шли несколько проводов потолще. Он опустил психический капюшон на голову, позволяя ему улечься на волосах, и скомандовал Альдакрелу подключать интерфейс. Ловкие пальцы железного жреца быстро справились с контактами, и он отступил назад, по-прежнему не видя ничего, когда сверхъестественная энергия заискрилась вокруг Зовущего Бурю.
Дух Ньяля устремился в его посох и доспех. Руны вспыхнули силой, разгораясь красным, янтарным и золотым по мере нарастания их мощи. Поверх низкого гула активной брони заструился поток психической энергии, словно шепотом пробегая по керамитовым пластинам. Ньяль напряг ментальные способности так же, как проверял действие псевдомышц и сервомоторов. Меж кончиками пальцев затрещали молнии, и кокон неземного голубого сияния окутал весь его силуэт, превращая и без того внушительную защиту терминаторской брони в почти неприступную личную крепость. Где-то на краю слышимости завыли духи волков, направляя его разум в варпе.
Легким движением мысли Ньяль призвал Чернокрыла, и тот вспорхнул на его поднятую руку; перья псайбер-ворона топорщились от статического электричества.
— Сражайся достойно, Зовущий Бурю! — искренне напутствовал Альдакрел. — Принеси честь этому доспеху и победу ордену.
Психический капюшон подавлял коварное воздействие Иззакара, оставляя лишь слабую дрожь в глубине мыслей рунного жреца. Воодушевленный этим спокойствием, Ньяль Зовущий Бурю широким шагом вышел из вюрд-холла навстречу своей судьбе.
В Клыке было немало просторных залов, равно как и жилых покоев, медицинских отделений, арсеналов и орудийных батарей. Крепость могла похвастаться множеством сторожевых башен, складов, волчьих дворов и вюрд-застав, дюжиной ангаров для воздушного транспорта, кузницами и мануфакторумами. Ньялю казалось, что все это разом опустело в ответ на призывы Великого Волка к оружию. Его отряд медленно собирался в зале Длинных Клыков, рядом с восточными воротами и причалом для челноков над ними.