Рунный жрец испытывал сложную смесь гордости и печали, глядя, как входят добровольцы — кто-то поодиночке, иные маленькими группами. Здесь собрались все возможные обитатели этта Космических Волков.
В первую очередь пришли космодесантники-калеки, неспособные занимать место в обычной боевой стае. Почти у всех был хотя бы один бионический протез — скрипучие неуклюжие артефакты из пластали и проводов, укрытые керамитом и полированной бронзой. Этих воинов собирали из кусков прямо на поле боя, наскоро сшивая плоть и кости, подобно взломанным и переподключенным системам космического корабля; их чинили ровно настолько, чтобы они могли продолжить сражение, но после возвращения списывали из боевых ресурсов.
Все они держались с гордостью, их глаза ярко сверкали, предвкушая возможность снова вернуться в битву. Увы, это желание намного превосходило способности их тел. Хромая и подволакивая ноги, они выстроились в неровные ряды, словно для смотра. Сумрак зала полнился мерцанием грубых бионических глаз, гудением гидравлических приводов и шипением громоздкой пневматики.
Сотни слуг также ответили на зов, расценив призыв Великого Волка как повод оставить утомительные труды в Клыке. Смертные всех возрастов и способностей служили ордену в Великих ротах и во флоте, и для них привычно оказаться рядом с сердцем битвы.
Однако все эти люди из не прошедших инициацию — кто не погиб, но остался в результате неспособен служить в боевых зонах, или же просто слишком молодые или слишком старые, чтобы быть пригодными для торпедных отсеков ударного крейсера или орудийных палуб боевой баржи. Одетые в незамысловатую униформу, они собрались в строй, как могли; некоторые такие же седые, как Ульрик, другие едва начали отращивать пушок на щеках и подбородке.
Еще несколько космодесантников явились прямо из-под опеки служителей апотекариона и сервиторов — те из раненых, кто уже мог ходить. Кто-то еще носил окровавленные повязки на головах и обрубках конечностей, кто-то скрывал ранения под броней, поспешно затребованной из кузниц. Ньяль встретился взглядом с одним из них — половину лица воина скрывали пластек и бинты. Судя по знакам на доспехе, он был вожаком стаи Серых Охотников из Великой роты Драконоубийц. Ньяль знал его. Более того, он стоял в каких-то трех метрах от Зовущего Бурю, когда орочья ракета врезалась в его шлем и разнесла половину черепа.
— Вальгарт? — Рунный жрец шагнул ближе, протягивая руку. — Ты оказываешь мне честь этим жестом, но ты отнюдь не в состоянии вернуться в строй так скоро.
Вожак стаи пристально смотрел на Ньяля льдисто-голубым единственным глазом.
— Это не жест, Владыка Рун, — сказал сержант. Он оглядел стоящих вокруг него воинов, указывая, что говорит от имени всех. — Мы можем драться. И мы будем драться, не хуже, чем любой наш брат-фенрисиец.
Ньяль, скрывая разочарование, задумался: не стоило ли вернуться к Великому Волку и отказаться от желания отправиться на Просперо.
+Вот это и есть могучие Космические Волки? Тяжел, должно быть, оказался удар, нанесенный твоим родичам-предателям за то, что они напали на Магнуса и его последователей. +
— Твои слова — пепел, твой легион — прах, — прошептал Ньяль. — Я бы как следует подумал, прежде чем хвастаться нанесенным ущербом.
Тем не менее, слова колдуна утвердили Ньяля в решимости принять то, что ему предстоит. Если таково его войско — пусть. Они Космические Волки, и это остается самым важным. Они готовы отдать жизни во имя Всеотца и ордена, и таков его долг, его право и привилегия: вести их.
Другие присоединились к собранию, ожидая приказа отправляться: техножрецы, принесшие клятвы верности Волкам, со своими сервиторами — гротескным подобием людей-машин; трое уставших Волчьих Скаутов, только что вернувшихся из долгого патруля среди варп-штормов. Прочие разрозненные остатки ушедшего ордена.
Чем дольше Ньяль обдумывал лежащую перед ним задачу и предполагаемых спутников, тем лучше становилось его настроение — обратно пропорционально любой объективной оценке шансов на победу.
Зовущий Бурю выделил среди собравшихся обладающих лидерскими качествами — руководствуясь личным знакомством или обозначениями ранга — и дал им задание организовать боевые стаи. Возвышенные речи, конечно, отлично действуют на боевой дух и братство, но Ньяль знал по опыту: хорошая организация и внимание к деталям выиграли куда больше битв.
Несмотря на эту истину, хоть какая-то торжественная речь от него все равно ожидалась.