Динамик вновь с треском ожил; теперь голос Бьорна звучал тише, почти меланхолично.
— Я помню, как разбивались хрустальные пирамиды и как огонь рушился с неба. Вопящий ветер и молнии, скалящиеся смертью. Мы переплыли Иное Море, чтобы принести погибель, со всей силой Всеотца за спиной. Можешь ли ты вообразить этот катаклизм, Зовущий Бурю, — когда один легион обрушивается, точно шторм, на цитадель другого?
— Не могу. Подобной ярости не видели уже десять тысяч лет, Разящая Рука.
— Да, — отозвался Бьорн приглушенно, с печалью. — В тот день мы уничтожили Тысячу Сынов и их мир, но тогда надломилось и что-то еще. Я сражался — клинок к клинку — против воинов, которых некогда считал родичами, пусть и сыновьями иного отца. Мы исполнили просьбу Всеотца, и сделали это с радостью, но не следует тревожить призраков, которых мы оставили на Просперо.
+Он говорит правду? Что случилось с Магнусом и Тысячей Сынов? Здесь все видится смутно, с трудом различимое сквозь туман завесы.+
Ньяль, не обращая внимания на колдуна, просеял слова Бьорна и нашел в них ответ.
— Ты не пойдешь с нами?
— Я не вернусь на Просперо, Зовущий Бурю. Прошлое ушло.
Рунный жрец понимал, что спорить не стоит. Никакие доводы не способны поколебать убеждения Бьорна, и более того: приводить их — это неуважение. Помня о яростной ссоре с Ульриком, Ньяль заставил себя принять решение погребенного Космического Волка.
— Хорошо же, Разящая Рука. Но нам будет изрядно не хватать твоего когтя.
Ньяль повернулся к контрольной панели стазис-поля, но механический звук остановил его.
— Оставь меня бодрствовать, Зовущий Бурю. — Динамик задребезжал в неуклюжей имитации вздоха. — Я не хочу пока что возвращаться в забвение. Я сообщу техножрецам, когда пожелаю уснуть.
— Конечно, почтенный древний.
— И еще одно, — сказал Бьорн, когда Ньяль уже развернулся, чтобы уйти.
— Да, Разящая Рука?
— Не позволяй спасательной миссии превратиться в поход ради мести или в возвращение к прежним битвам. Найди Старую гвардию и верни их домой. Все прочее — тщеславие.
Ньяль кивнул, принимая совет, хотя и не был уверен в его значимости. Несомненно, Бьорн отличался нетрадиционными взглядами на большинство вещей, не считая Всеотца, Волчьего Короля и предателя Магнуса. Обдумывая его слова, Ньяль ушел, оставив склепы живых мертвецов в тишине.
Приготовления к экспедиции продолжались — мастера кузниц углубились в самые дальние склады, чтобы экипировать войско смертных. Ветераны тренировались с неофитами, а техножрецы пробуждали машинные духи спящих гигантских механизмов, укрытых на глубочайших уровнях Клыка. Спустя сорок восемь часов после объявления Логана Гримнара экспедиция была почти готова отправиться.
Сам Великий Волк созвал воинов в главном зале. Под знаменами прошлых поколений, глядя широко раскрытыми глазами на выставленные там трофеи и реликвии, смертные принимали участие в пиршестве магистра ордена. Ветераны, разменявшие не одно столетие, принесли из подвалов эль, чтобы признать узы воинского братства с новыми соратниками. Каждый космодесантник наполнил кружку или кубок, сделанные из черепов или иных останков поверженных врагов. Для тех, кто не обладал улучшенной физиологией космодесанта, эль разбавили водой и разлили в простые стальные кружки.
Логан поднял рог, наполненный пенным напитком до краев, — окованный золотом сосуд, снятый с головы чудовищного орочьего зверя, которого он убил в одиночку. Разношерстное собрание воздело кубки в ответ.
— Здесь собираются Великие роты Космических Волков, — начал Логан, обводя размашистым жестом столы и Гранд Аннулус в центре зала, где в камни пола были врезаны символы правящих волчьих лордов. — Вы пришли отовсюду и ниоткуда, чтобы отыскать потерянных. Все пути ведут в неизвестность, ибо будущее — неверное и переменчивое море. Воды, которые вам предстоит пересечь, окутаны густыми туманами. Без сомнения, там поджидают рифы и чудовища, затаившиеся во мраке. А причалив к незнакомому берегу, вы окажетесь во владениях еще более легендарных.
Широкими шагами он пересек камни Гранд Аннулуса и встал на собственный символ — знак Избранных Фенриса, голову волка, воющего на темную луну. Он оказался лицом к круглому камню в центре, где изображение Волка-что-охотится-меж-звезд указывало на его титул Великого Волка. Его взгляд скользнул по символам других рот — Кровавые Пасти, Черные Гривы, Железные Волки, сыны Моркая и прочие — и задержался на черном камне, который означал отсутствующую Тринадцатую роту.