Приблизившись, жители Эйсинхольма предпочли позволить Арьяку вести. Он гадал, какого именно врага ему предстоит встретить. Вторжение Магнуса и его Тысячи Сынов принесло на Фенрис равно тварей смертных и бессмертных, но после исчезновения примарха-предателя угрозы пропали вместе с ним, насколько мог судить Великий Волк. Было еще кое-что, не очевидное с первого взгляда: ущерб, причиненный самой сути Фенриса и противоборствующим силам, которые контролировали его уникальную экосистему.
Потери среди людских племен означали, что в сезон оттепели охотники и близко не взяли обычное число добычи — троллей, ледяных медведей и других опасных хищников. В свою очередь, падальщики и меньшие существа бежали со своих территорий, нападая на запасы пищи и уничтожая то немногое, что пережило разорение. Огромнейшие из чудовищ — драконы и кракены, фирэнты и левиафаны — бесчинствовали на воле, унося не меньше жизней, чем война и безжалостные чистки Серых Рыцарей. Целые общины были потеряны, и Великий Волк отчаялся, вынужденный посылать все больше своих воинов прочь с планеты — сражаться с нарастающими угрозами среди звезд.
Это почти чудо, что посланник из Эйсинхольма сумел выжить на пути к Клыку, и Великий Волк не смог проигнорировать его просьбу. Там, где другие попросту оставляли земли своих предков — насколько таковые вообще возможны среди тектонической анархии орбитального цикла Фенриса, — эти люди остались, чтобы защитить свой дом и образ жизни. Они — пример другим, сказал Великий Волк, и, без сомнения, родители будущих Космических Волков.
Из этих слов Арьяк понял главнейший страх Логана Гримнара. Космические Волки происходят из народа Фенриса. Если эти люди погибнут, та же участь ждет и орден. Канис Хеликс и фенрисийская кровь связаны неразрывно. Если ордену суждено восполнить потери, чтобы могло появиться новое поколение Волков, то каждое племя и каждое селение сейчас дороже драгоценных камней.
Вот поэтому Арьяк пробирался через снег на леднике в северных пустошах, готовясь встретить снежного дракона.
— Ждите здесь, — сказал он спутникам, поднимая молот в останавливающем жесте.
— Мы будем сражаться рядом с тобой, — возразила Тира, вскинув копье.
— У моего молота широкий замах, — заставил себя пошутить Арьяк. Он в самом деле не хотел, чтобы они рисковали собой и к тому же загромождали поле боя. — Рядом со мной опасно стоять.
Обоснованный отказ не задевает чести, так что жители Эйсинхольма согласились следовать в дюжине метров позади; чем глубже они погружались в туман, тем явственней проступал на их лицах страх.
Туман поблескивал, и вовсе не от кристалликов льда, как сперва подумал Арьяк. Он не вюрд-ярл, но способен учуять странный запах в холодном ветре. На любой другой планете, кроме Фенриса, подобное назвали бы неестественным, но в ледяных пустошах родного мира вюрд — часть природы в той же мере, что деревья, рыбы и птицы.
С туманом совершенно точно что-то не так, и дело не только в искрах. Космодесантник чуял остатки колдовства.
Это было, пожалуй, хуже всего. Битвы, чудовища, опустошенные поля и охотничьи угодья — все это суровые невзгоды, но со временем Фенрис залечит раны. Однако в местах, где разразился вюрд-шторм, где бесчинствует колдовство, где пролег путь Магнуса, — там искажен сам дух Фенриса.
Арьяк истово надеялся, что его ждет всего лишь затронутое вюрдом чудовище. Иначе… Они клялись Великому Магистру Серых Рыцарей, что сохранят в тайне знание, так ревностно оберегаемое владыками Титана.
Он оглянулся на Рангвальда, Магнхильд и других. Остановил взгляд на огненноволосой Тире. Он не имел ни малейшего желания убивать их за неосознанное преступление — встречу с демоном.
Глава 2
Легенды
Ньяль вышел через одну из боковых дверей и направился в свои покои. Когда он говорил Логану, что Клык населен призраками, он не просто использовал речь скальдов. Перед его вюрд-зрением крепость-монастырь полнилась самой разнообразной сверхъестественной деятельностью. После вторжения Магнуса Красного границы между материальным миром и варпом вокруг Фенриса заметно истончились, и весь Клык гудел потаенной силой на самом краю восприятия.
Мир Космических Волков всегда ближе обычного лежал к имматериуму. Исток их рун именно в этой близости к царству снов и кошмаров — и, возможно, с ней же связан секрет Канис Хеликс, заключенный в геносемени Космических Волков; дар Всеотца, позволяющий не поддаваться искушениям темных богов. Ньяль узнал многие точки зрения на вселенную за столетия, проведенные с сынами Русса: от библиариев из других орденов, от психомантов Адептус Механикус с их варп-алгоритмами, из наблюдений за обитателями и слугами Бездны. Но в его сердце по-прежнему оставался вюрд, с которым он был рожден и воспитан, неразрывная связь с тканью Вселенной лежала в основе его сил. Другие говорили о разрывах между измерениями или стремились дотянуться до далеких хранилищ энергии. Для Ньяля и других, принадлежавших к вюрдфолъку Фенриса, способности не происходили извне, но были частью мироздания вокруг.