Аюми позвала меня на кухню. Завтрак был готов – спагетти и салат.
– Пива хочешь?
– Только воды.
– Странно.
– Наливаться пивом, в то время как босс умирает?
– Я думала, это поможет тебе расслабиться. Никогда перед другими людьми я не говорил о боссе плохо. Я поносил его только наедине с собой, отсюда и привычка вечно бормотать что-то себе под нос. Может быть, Аюми кажется, что я действительно переживаю за него.
А может, и переживаю. Никогда бы не подумал, что способен заплакать, но когда увидел его, меня словно прорвало, и хлынули слезы. Даже проклиная его, где-то в глубине души я чувствовал, что он не только босс, но еще и отец.
Я намотал спагетти на вилку и отправил в рот. В общем-то мне, как правило, все равно, что есть. Не будет преувеличением заявить, что я ем, чтобы не умереть с голоду.
– В наш клуб зачастил президент одной корпорации.
– Ну да? И на кого он запал?
– На меня.
– Очень хорошо. Прекрасно.
– Ты полагаешь, это прекрасно – заставлять меня спать с ним?
– Не волнуйся. На твоем клубе свет клином не сошелся. Скоро я куплю тебе другой, большой. Ты перейдешь туда хозяйкой и начнешь все с чистого листа, не будешь больше ублажать клиентов.
– Так ты открываешь новый клуб?
– Полагаю, у нас их будет три. Весь вопрос в том, где их открывать. В Токио не так уж много мест, которые до сих пор не заняты.
– Почему бы не выплачивать другому клану компенсацию, как ты делаешь в Акасаке?
– И как долго, по твоему мнению, один якудза способен платить другому? Я обязательно устрою так, что и за твой клуб не буду больше платить.
– Я не хочу, чтобы наш клуб превратился в поле боя.
– А зачем мне рисковать своей собственностью? Я и так управлюсь. Есть кое-какие задумки,
– Тогда ладно.
Аюми тоже принялась за спагетти. Не люблю смотреть, как женщины едят. Стараюсь этого не видеть. Хотя в отношении Аюми проявляю терпимость, держу себя в руках.
Немного поев, я добавил в спагетти острого перечного соуса. Так гораздо вкуснее. Мне хотелось чего-нибудь острого, а под рукой как раз оказался этот соус.
Покончив со спагетти, я уселся на диване и снова взял газету.
– Я купила два кимоно.
– Правда?
– В этих вещах ты никогда не разбирался.
– Женщины лучше выглядят, если на них ничего нет.
– Пожалуйста, не начинай.
Наши парни любят покупать наряды своим девушкам. И сами стараются разодеться в пух и прах. Мне все равно – я к этому равнодушен.
Я прочел газету от первой страницы до последней – наверное, впервые за сорок три года.
– Пора отправляться.
Я завязал галстук. Всегда носил серый костюм, но на похороны босса, думаю, придется надеть черный. Пока пойду в сером. Если надену черный костюм сейчас, могут подумать, что жду не дождусь его смерти.
– Что сказать Суги-чену, если позвонит?
– Я ухожу; он не позвонит сюда.
Выйдя из дома, я немного прошелся. Сказал Аюми, что ухожу, а сам еще не решил куда.
Неожиданно я подумал: а что, если отправиться в Накамегуро? Если подобное приходит мне в голову, я не раздумываю. Позвонил из автомата Йоси и заодно – Сугимото. Из больницы не было никаких вестей.
3
Приехав к Йоси, я сразу принял ванну. Потом улегся в постель, обернув полотенце вокруг бедер. Йоси приняла душ и устроилась на ложе подле меня. Коснулась пальцами шрама на моем плече. Эту рану я зашивал сам, поэтому шрам просто безобразный.
– Расскажи мне, как это было.
Йоси всегда просит меня об этом перед тем, как заняться сексом. Я излагал ей приукрашенную версию происшествия, сопровождая повествование отвратительными подробностями. О том, как много было крови и что я чувствовал, когда сталь рассекала мою плоть. Эти детали особенно возбуждали Йоси.
Сексом я предпочитаю заниматься с Йоси, а не с Аюми. Сам не знаю почему. Просто я так чувствую. Рассказы об увечьях и крови. Об убийствах. Для Йоси это прелюдия к любви. Красавицей ее никто не назвал бы. Обычная женщина, в повседневной жизни даже скромная.
– Я уже точно не помню, что ощутил, когда меня ударили ножом. Все произошло так быстро. Просто удар. Потом я оттолкнул того парня и приложил ладонь к ране. Почувствовал там горячее и липкое, но не мокрое. Кровь хлынула потом, некоторое время спустя.
Йоси прижалась губами к шраму; время от времени она негромко постанывала.
– Когда сам зашиваешь такую рану, это кошмар. Пальцы в крови, а ты стараешься свести края, проткнуть их иголкой и стянуть ниткой. Это настолько трудно, что даже о боли забываешь. Надо спешить, чтобы остановить кровотечение. А иголка вся в крови и выскальзывает из пальцев.
Йоси издала глубокий глухой стон.
– Но хуже всего вытаскивать потом нитки. Когда рана заживет, их обязательно надо вытащить. Это ужасно. Нет слов, чтобы описать ощущение, когда нить выходит из твоей плоти.
Йоси дрожала; она вся сосредоточилась на моем шраме. Я был более красноречив, чем обычно.
Когда мы закончили, то некоторое время лежали рядом, тяжело дыша. Я не считаю ее женщиной со странностями. Фактически она такая же, как я.
– Давай еще полежим.
Необычно для Йоси. Я лежал не двигаясь, а она ласкала мой уродливый шрам.
Зазвонил телефон.
Я резко сел на кровати и жестом дал ей понять, что следует торопиться.
Йоси подбежала к телефону, схватила трубку и тут же начала болтать и хихикать. Я сразу потерял интерес к разговору, закурил и улегся в постель.
Скорее всего звонил один из клиентов Йоси. Сейчас на нее работали одиннадцать девушек, и это приносило мне хорошие барыши. Восемь из одиннадцати уже оказали мне благосклонность. Большая часть денег, которые они зарабатывали, поступала в мою наркосеть. Я сам продавал им наркотики по сходной цене.
Все одиннадцать девушек не были профессионалками. Йоко, которую привел я, работала в баре; остальных нашла Йоси. Служащие банков, продавщицы, домохозяйки. У Йоси определенно был дар к подбору персонала.