– Босс не должен казаться слишком богатым. Танака снова говорил с собой. Он опять принялся за скатерть. Начал подергивать коленом. Каблук беззвучно постукивал по ковру.
Окурки в пепельнице снова задымились. Танака некоторое время наблюдал за дымом.
– Господин, машина, – сообщил официант.
– Да, иду. – Рука его сминала скатерть. – Проклятый зажравшийся ублюдок, – бормотал он. Потом смолк. Посмотрел в потолок. На пол. На стену. Скатерть все еще держал в кулаке. – Узнаешь, как многому я научился в этом проклятом бизнесе. – Произнося это, Танака брызгал слюной на новую скатерть. – С девятнадцати лет. – Он покачал головой. – Восемь лет за стойкой бара.
Наконец он выпустил скатерть.
Начал вставать, но опять сел. Взявшись за скатерть, потянул ее со стола, затем остановился. Скатерть пошла морщинами и порвалась.
Танака пристально смотрел на нее.
Из-за дверей доносилось позвякивание посуды. Должно быть, убирали со столов. Поднявшись, он потянул материю, поднимая руку все выше и выше.
Когда Танака выходил из комнаты, он бросил прощальный взгляд на бесформенную тряпку на столе.
Пепел
На столе стояла ваза с единственным цветком.
Одна из стен была стеклянной и позволяла хорошо видеть машины, подъезжающие к входу в отель.
Танака неожиданно ухватил за рукав проходившего мимо официанта и кивнул на свою пепельницу. Официант, ничего не понимая, переводил взгляд со своего рукава на лицо мужчины.
– Что это с тобой? Ты что, не видишь, что там два окурка?
Слегка покрасневший официант низко поклонился и заменил пепельницу. Танака внимательно взглянул на чистую и коснулся ее дна дымящейся сигаретой. Она зашипела – кончик сигареты впитал каплю воды.
– Смотри. Ты принес мне мокрую пепельницу. Официант начал волноваться и покраснел еще сильнее.
– А я недокурил эту сигарету.
– Страшно сожалею, господин.
Официант хотел было взять пепельницу, но мужчина отвел его руку.
– Что ты теперь собираешься делать? – рявкнул он.
Официант затравленно озирался по сторонам. К столу подошел парень, уселся напротив Танаки, взглянул на официанта и усмехнулся.
Человек во всем черном, похожий на менеджера, подбежал к столику с непочатой пачкой сигарет и, низко поклонившись, протянул ее Танаке. Официант, точно марионетка, отвесил еще один поклон.
– Ну ладно. Все нормально.
Танака взял протянутую пачку и небрежно вскрыл ее. Менеджер увел официанта.
– Босс, вы больше не мелкая сошка. Не могли бы вы вести себя соответственно?
– Думаешь, это я из-за сигареты?
– Из-за чего же еще?
– Не понравился мне его взгляд.
Он вытянул сигарету из пачки. Парень поднес зажигалку, звякнувшую о массивный золотой браслет на его запястье.
В эти утренние часы в чайной отеля посетителей было немного. У окна расположились двое мужчин, в углу друг напротив друга болтали о чем-то парень и девушка. Играла тихая музыка – какая-то старая русская народная песня, входившая, наверное, в учебник музыкальной школы.
– Так Кураучи говорит, что дела его плохи?
– Да. Я заглянул к нему накануне; кто-то подбросил милую вещицу в его постель.
Парень поднял вверх оттопыренный мизинец и улыбнулся собеседнику.
– Итак, он получает старшую семью, а я должен быть доволен начинающей младшей. Мне это чертовски не нравится.
– Не говорите так, босс. Пока ничего не решено, и вы даже не знаете, сможет ли брат Кураучи держать всех в узде в старшей семье. Некоторые ему не верят.
– Значит, мне остается только сохранять спокойствие.
– Это самое разумное в подобной ситуации. Не думаю, что следует вмешиваться как старым знакомым и устраивать стрельбу. Лучше выждать, пока брат не попадет в неприятность. Тогда они сами прибегут к вам.
– Они вырвут все волосы у себя на заднице, когда это случится.
Мужчина зло бросил сигарету, едва прикурив ее.
На столике зазвонил большой переносной телефон. Молодой человек быстро поднял трубку, звякнув браслетом, резко ответил.
– Это от Мунакаты.
Мужчина принял у него трубку и сунул в рот очередную сигарету. Парень поднес ему зажигалку.
– Что мешает? – Мужчина повернулся на стуле к своему отражению в стеклянной стене. – Ты, кусок дерьма, ты едва начал, а уже пытаешься умничать, ублюдок. Они нужны нам прямо сейчас – любым путем. Ты меня слышишь? Иначе нас раздавят. Поэтому ты там и собираешь, и это важнее всего.
Его голос походил на сдавленное рычание. Он смотрел то ли на свое отражение, то ли на автомобили, подъезжающие к отелю.
– Если хотят, пусть покончат с собой. Но не раньше, чем заплатят. И не возвращайся, пока они этого не сделают.
Пепел с его сигареты вот-вот должен был упасть. Парень подвинул ему пепельницу, но слишком поздно – пепел упал на стол.
– Босс в старшей семье думает, что все эти деньги уже у меня... Нет, он не приедет. Приедет Кураучи. Он вот-вот явится за деньгами, попросит их отдать. Но это только сегодня. Они не будут вечно просить. – Он замолчал, бросил трубку молодому человеку.
– Понял? В три часа. Босс и я вернемся в офис к трем. Пока парень говорил, его босс растер пепел на столе. Положив трубку, молодой человек сказал:
– Лучше бы у него получилось, иначе наша младшая семья окажется ошибочным начинанием.
Проходивший официант остановился около их столика, быстро заменил пепельницу и стер темное пятно сначала влажной тряпкой, затем сухой.
Мужчины сидели друг против друга и курили. Вошли четверо посетителей, миновали их столик и расположились в глубине чайной. Молодая пара продолжала увлеченно болтать.
Парень рассматривал четверку новых клиентов. Казалось, он недоволен. На секунду их смех заглушил звуки музыки.
Еще через десять минут вошел мужчина и направился к их столику. Парень вскочил и подвинул ему стул. Тот поклонился и остался стоять.
– Почти месяц прошел со дня нашей последней встречи, брат Танака.
– Что-то около того.
– Время летит. Четыре месяца, как у тебя своя семья, и она уже лучшая из наших.
– Всего четыре месяца. И до этого ею три месяца руководили наши дядья. Во всяком случае, я первый, кому позволили создать свою семью.
– Да, и это неудивительно. Без тебя босс не смог бы столького достичь.
Подошел официант за заказом.
– Кофе, – произнес парень, показав три пальца.
– Ты почему не садишься? – спросил мужчина. Молодой человек поклонился, но не сел.
– Итак, Кураучи, ты пришел за ежемесячным взносом.
– Босс рассчитывает на эти деньги.
– Ты младший босс старшей семьи. Не мог бы дать мне отсрочку? Всего на пять-шесть дней.
Мужчина достал сигарету. Парень поднес зажигалку. Кураучи скривился от неудовольствия, потому что дым поплыл в его сторону.
– Однажды ты займешь место босса. К тому времени с моей группой будут считаться, и я смогу отблагодарить тебя. И тебе, и мне выгодно, чтобы старшая семья усилилась к тому времени, как ты унаследуешь ее. Но ты знаешь, дядья и другие считают, что ей следует оставаться там, где она есть.
– Верно, верно, потому что они представители того же поколения, что и босс. Лучшее, на что они могут надеяться, – это обеспеченная старость. Но, знаешь, брат, я никогда не размышлял об этом серьезно.
– Эй, Кураучи, да ведь, кроме тебя, некому. Я обо всем позабочусь. У меня достаточно сил, чтобы поддержать тебя.
– Что ж, если твоя группа и старшая семья будут действовать заодно, это положит конец всякому постороннему вмешательству. И когда я говорю это, то не касаюсь вопроса о том, кто будет в боссах.
– Кто, если не ты? Больше некому.
Танака раздавил в пепельнице окурок. Принесли кофе. От чашек поднимался пар.
– Насчет денег. Если всего на пять дней, я могу это устроить. Я не такой человек, чтобы отказать. Между братьями, как ты и я, это даже не услуга, а простая порядочность.
– Верно, благодарю.
– Босс в преклонном возрасте стал вспыльчив. Может быть, и это сказалось в его отношении к тебе, брат.
– Я твой должник. Будем считать так.
Мужчина снова сунул в рот сигарету. Кураучи в раздражении пытался отогнать дым в сторону. Мужчина продолжал выпускать облака дыма, будто не замечая, как Кураучи машет руками.