Кончив, я удовлетворенно прислонился спиной к ножке дубового стола, и только тут обнаружил, что вокруг скопилась целая стайка девушек. Я попытался прикрыться, но ближайшая девушка взяла меня за запястье и осторожно потянула его в сторону, чтобы я не мешал им смотреть. Девушки подошли еще ближе. И меня посетило странное ощущение, что теперь охота идет на меня.
Я покосился на Вергиль. Но она не обращала на соплеменниц никакого внимания: кое-как поднялась на ноги и, вполне удовлетворенная, поплелась в сторону женской общины, не сказав мне ни «спасибо», ни «до свидания», и даже не поинтересовавшись моим именем. Просто попользовалась мной и ушла. Мне вдруг вспомнились слова брата о карме и наказании, и я рассмеялся: все бы наказания такими были.
— Ну что, девчонки? Кто следующий? — весело спросил я, наконец-то осознав потрясающие возможности, открывшиеся передо мной. Востроглазые красавицы заулыбались.
В ту ночь я так и не вернулся в дом Великой Матери. Да что там говорить: я и до ближайшего дома общины не дошел. Когда девушки поняли, что каким бы выносливым я ни был, у меня все-таки есть свой предел, они меня отпустили, и я, чувствуя себя счастливым как никогда, подполз к ближайшему догорающему костру, да так и заснул там: провалился в сон, как омут, ни на что не обращая внимания. К сожалению, я не проспал и пары часов, когда меня стали трясти за плечо.
— На. Дарю, — сказал Бардос, набрасывая на меня меховую юбку, когда убедился, что я отличаю его от куста. — Штаны хороши на работе. Ночью же носи юбку — в ней тепло и удобно. Но на земле спать все равно не советую. Простудишься.
— До дома далеко, — пожаловался я, не понимая, чего мне хочется больше: плюнуть на неудобство и спать дальше или все-таки встать и пойти в теплое место. Тем более, что я где-то потерял свои штаны и обувь, и теперь нижняя половина тела представляла собой огромную бледную сосульку, слабо освещенную потихоньку разгорающимся рассветом.
— Вот и я думаю: чего ты в доме Великой Матери не остался? — пожал плечами Бардос, наблюдая, как я застегиваю на поясе юбку. В сочетании с рубашкой и камзолом моей родины она смотрелась, мягко говоря, экзотично. Но тепла мне сейчас хотелось больше, чем красоты. Тем более, что местным, похоже, без разницы, с чем я сочетаю меховой наряд.
— Девушки, — пояснил я Бардосу, разминая задубевшие мышцы.
— А чем тебе тамошние девушки не понравились? — спросил Бардос. Я задумался. И почему мне сразу не пришло в голову, что там тоже могут проходить подобные встречи? Не проклятый же их князь, наверняка тоже не прочь повеселиться. Надо будет сегодня ночью и там побывать.
— Не волнуйся: я всех попробую, — радостно оскалился я. Бардос заржал — громко, от души, и его смех покатился по опустевшему двору, наполняя его радостью просыпающегося дня. Эх, люблю я асдарцев!
Глава 3. Запах невинных
Я наслаждался этой удивительной свободой чуть больше трех недель. Трудно сказать, побывал ли я во всех местных женщинах, но то, что я сбился со счета — это был факт неоспоримый. Причем я даже примерно не мог прикинуть, сколько их было: число находилось где-то между сотней и тремя сотнями. В последнюю неделю я даже почувствовал что-то похожее на насыщение. Я стал спокойнее, однозначно счастливее, и начал вникать в дипломатические тонкости, изрядно удивив своим интересом нашего посла. Местное правило — ночью наслаждайся, днем думай — действительно здорово помогало привести в порядок свои мысли и тело и ощутить нечто вроде гармонии. Если, конечно, не забывать, что где-то в промежутке нужно успевать поспать. Я даже начал проникаться уважением к культуре этой странной, грубоватой страны. Но чем дольше я тут жил, тем чаще стал вспоминать о Крагии. Причем вспоминать с нежностью, чего за мной раньше не водилось. И к концу третьей недели я понял, что пора возвращаться.