— Тогда всем нам крупно повезло! — лицо юноши буквально засветилось детским счастьем. — Я ведь волшебник. Да-да, самый настоящий. Могу даже фокус показать! Хотя нет, фокусы для шарлатанов, а я волшебник.
— И сколько Слов знаешь?
— Хмм, — парень задумался, машинально пожевывая очередную булочку. — Пятьдесят где-то, может чуть больше, может чуть меньше.
Мери отчего-то поверила ему — действительно знает. Но пятьдесят Слов это уровень хорошего магика, что никак не вяжется с нарядом. Обычно волшебник всегда старается одеться получше, потому что зачарованные вещи могут усилить его способности. Эти же скорее усиливают лишь одну способность — попрошайничество. Такому нищему бродяжке так и хочется протянуть четвертак от медной.
— Стихия?
— Огонь, — пожал плечами парень. — Предупреждая твой вопрос, Березка, знаю две формы. Воплощение и покров.
— Это очень неплохо, — кивнула Мери. — Даже хорошо. Конечно, далеко не то, что мы искали, но на безрыбье и камень станет окунем. Остается только одно…
Эш видел, как мечник вскинул руку, как схватил лежавший нож для масла и как выбросил ладонь в выпаде. Наверно, для многих все это казалось лишь тенью, вспышкой, а кто-то вообще ничего не заметил. Но волшебник, живший на цветочном лугу, все видел отчетливо, будто и не было запредельных (для школяров) скоростей.
Эш мог уклониться, мог легким движением посоха отбить выпад, мог перенаправить руку мечника, и тот бы рассек собственное бедро, мог, всего за мгновение, сжечь и мечника, и всю таверну, и всех сидевших в ней. Он мог сделать все, что пожелал бы. Но в то же время, ему пришлось позволить поразить себя, предварительно произнеся Слово, затупившее нож.
Мери наблюдала за тем, как парень слетел с табуретки и упал на пол, потирая грудь, где уже расплывался темный синяк. Мечник уважительно хмыкнул, ощупывая затупленное лезвие.
— Ты недостаточно быстр, — покачала головой Мери. — Хороший волшебник успел бы отклонить выпад посохом. Впрочем, ты лучше всех, кого мы видели до этого. А в скорости тебя подтянем. Ты принят. Завтра выдадим герб «Бродячих пней». Собственно, поскольку ты знаешь меня, то, думаю, ты знал к кому просишься.
— Ага, — скривился Эш, которому было не очень приятно. Тут поднялась Алиса и коснулась жезлом юноши. Синяк словно втянулся в кожу, истаяв без следа. Боль ушла. Скромная девушка оказалась жрицей.
— Думаю, надо идти спать. Выдвигаемся в десять утра. Возражения?
— Нет! — грохнул отряд, довольный тем, что они наконец отправятся в путешествие. Впрочем, им придется постараться, чтобы выполнить миссию первыми, ведь король отправил сразу несколько известных групп.
— «Меня будут подтягивать… о-б-а-л-д-е-т-ь» — мысленно смеялся волшебник, все еще сидевший на полу. — « Что еще мне нужно вытерпеть, чтобы добраться до тебя, лейтенант?».
Впрочем, чтобы понять настоящее, нужно заглянуть в прошлое…
26й день месяца Тамир, 310 год Эры Пьяного Монаха, где-то на границе Срединного Царства
По лесу мчался отряд из семи конников. Один из них был тяжело ранен — дорогой, черный камзол с правого бока стал вишневым от крови, плащ присох к бедру, по которому алая жидкость стекала, падая на траву. Остальные, так же не бедно одетые, были бледны, словно первый снег. Их явно пугала перспектива попасть в лапы преследователю.
— Он выдержит? — спросил некто, с цветастым плюмажем на шляпе.
— Вряд ли, — покачал головой его сосед, скачущий в авангарде. — Рана слишком глубокая, ближайший храм только через десяток миль. Боюсь…
В этот самый момент кони испуганно заржали, некоторые встали на дабы, остальные начали пятиться назад. Всадники пытались успокоить животных, но у них ничего не выходило. Звери явно испугались чего-то, или кого-то… Но ведь Монский лес вполне спокоен и здесь нет никаких тварей, опаснее волка или медведя. Сюда даже терниты редко заглядывают, полагая что в лесу нечего «ловить».
— Кто вы? — прозвучал спокойный голос.
Казалось, что говорила шепчущая трава, что говорили шелестящие кровно, что говорили скрипящие деревья, что говорил сам ветер, круживший по поляне. Лошади начали ржать отчаяннее, всадники обнажили клинки.
— Покажись! — кричал тот, что с плюмажем, видимо — главный.
— Постойте, герцог, — придержал его руку сосед. — Я слышал, что в Монсе объявилось новое чудо, путающее или помогающее зашедшим в лес. Позвольте мне поговорить с ним.
Герцог, глянув на соседа, все же кивнул.
— Сэр…эм… чудо!