— И когда я перестану тебя забывать, — недовольно пробурчал Эш, который, если честно, частенько что-то забывал. И не только свой походный плащ, бывший при этом единственным.
Это, некогда, был серый кусок материи, теперь ставший разноцветным — так много на нем красовалось заплаток.
Перехватив мешок поудобней, красивый молодой мужчина пошел к дороге. До неё ему нужно было идти пять дней. Потом, если не удастся найти попутчика, то еще около полумесяца до деревни. Волшебнику приходилось жить в самой глуши, ведь он не хотел, чтобы все армии континента заявились к нему домой, в попытке отрубить его же голову. Не то чтобы Эш боялся армий, но ведь цветы потопчут!
Уходя, парень еще не знал, что вернется домой очень нескоро, что в этот самый день, когда где-то в мире открылась таверна со странным названием «D. H.», началось его — Эша, большое приключение.
Две недели спустя, деревня «Два силка», Срединное царство
На базарной площади сегодня было удивительно многолюдно. При этом здесь, среди хуторян, приехавших за «самым необходимым», среди жителей окрестных деревень и проезжавших мимо тернитов, находилось огромное количество девушек самых разных возрастов. От тех, кому еще не скоро встречать первую весну в качестве женщин и тех, кто совсем недавно надел на голову обручальный ободок. Последним, к вечеру, скорее всего достанется от мужей, но сей факт их мало волновал.
В центре этого водоворота из представительниц прекрасной половины человечества (последнего нелюдя в этих землях видели лет двадцать назад) стоял молодой парень ростом немного выше среднего.
— Подходи, выбирай — цветы покупай! Цветок за четверток, три — за пяток, букет — всего медяк! Бартер не предлагать, в долг не даю, не целуюсь, замуж не беру!
На прилавке перед юношей лежали самые прекрасные цветы, которые только можно найти под светом Ирмарила. Они, пусть и сорванные, были словно живыми, будто вот-вот, буквально только что росли на лугах и холмах. С них разве что утренняя роса не капала, а в бутонах не жили феи.
Хотя какие, к демонам, феи. Старая горшечница Дюрбава, торгующая по соседству от юноши, в такие глупости не верила. Это вон дети малые или терниты все охотиться за феями — каждый цветок выдернут и проверят, а старая, битая жизнью горшечница в подобные бредни не верила. Как не верила она и в дворфов, эльфов, русалок, духов, демонов и многое другое, успешно существующее под светом звезды.
Во что же тогда верила сварливая бабка? А в то, что сын суккубши, а кем еще может быть этот хлыщ, явно отбирает у бедной старушки лишнюю четвертинку медяка. Вон, девки вокруг него так и вьются, а парни, посматривая на это «цветочное» великолепие, тоже встают в очередь, чтобы познакомиться с тем или иным «цветочком».
Одно радует — волшебник сюда редко заглядывает, пару раз в год, не чаще. Но после его ухода, все девки на вечерних посиделках только о нем и говорят. Да и бабы замужние, порой, позволяют себе непотребные помыслы.
— Беспутницы, — сплюнула бабка, сидя в одиночестве подперев голову рукой. — Боги вас покарают.
В тот же самый миг на улице послышались крики, медленно переходящие в стоны. Страшные стоны. Уж старая горшечница могла отличить их от сладострастных — немало в своей жизни она подобных послушала, да и чего греха таить — сама издала. Нет, в тех стонах не было ни сладострастия, ни шутки, ни юного смеха, только страх и ужас.
Вмиг на площади зависла гнетущая, кладбищенская тишина, а потом началась паника. Все забегали, кто-то падал, спотыкаясь, народ кричал и что-то вопил. Начал было звонить колокол в храме, но мигом оборвался — видимо звонаря тактично прирезали.
Не орали и не кричали только двое — красивый юноша, лениво подсчитывающий деньги в миске, словно не замечающий панику и суету, и горшечница. Дюрбаву сковал страх. Она на своем веку уже наслушалась этих колоколов, которые внезапно затихали, на мгновение оглушая резким звоном. Наслушалась и подобных криков и далекого, словно приглушенного лязганья, с каждым ударом сердца все приближающегося и усиливающегося.
И, словно олицетворяя самые страшные ужасы из жизни горшечницы, на площади появилась группа из семи людей. Двое с посохами и в балахонах, один с огромным щитом и мечом, другие кто с чем. Кто-то с саблями, кто-то с кинжалами, один и вовсе с мушкетом и луком.