- Что напугалась? - Льоу заметил, что со спасенной девицей творится неладное. - Вот и поделом тебе. Впредь будешь думать, прежде чем бежать топиться.
«Мне холодно», - попыталась выговорить Иллирет, однако губы и язык смерзлись и не собирались шевелиться, несмотря на все ее усилия. Девушка дрожала все сильнее, отстраненно думая, что ноги вот-вот откажутся ее держать. Она упадет и будет лежать бесчувственным трясущимся комком плоти, не способным говорить или постоять за себя. Беспомощность - вот что всегда ее страшило куда больше смерти или любой опасности.
- Ну, потряслась и будет, - Льоу сделал шаг и с некоторой опаской обнял былую Королеву Огня, крепко прижав к себе. Иллирет как-то запоздало осознала, что ее спаситель не одет - должно быть, второпях содрал одежду и швырнул на берегу, бросившись вытаскивать незадачливую утопленницу. - Хватит. Все хорошо.
Она кивнула, по-прежнему не в силах заговорить. Противная трясучка в руках и ногах не проходила, но сохранять положенное разумным существам прямостоячее положение, прислонившись к кому-то живому, было легче. Сквозь облепившую ее мокрую рубаху к Иллирет начало проникать спасительное тепло - ее спину согревали солнечные лучи, а спереди ощущалось живое человеческое тело, сильное, ловкое, с переплетениями упругих жил под кожей. Ль'Хеллуана закрыла глаза и опустила голову, чувствуя, как постепенно затихает сотрясавшая ее дрожь, и еще - как руки Льоу осторожно гладят ее по спине, успокаивая. Они были примерно одного роста, его лицо ткнулось в ее мокрые волосы, и внезапно он поделился:
- Из меня пловец, как из топора. Гребу и думаю, сейчас тут будут два утопленника. А когда нас найдут, задумаются - мол, с чего бы парню с девицей топиться в одном и том же месте? Занимались чем непотребным, небось, увлеклись и притопили друг друга... Молви хоть слово - зачем ты это сделала?
- От одиночества, - слова с трудом протолкнулись меж онемевших губ.
- От какого одиночества? - непонимающе переспросил Лиессин. - Ты о чем? Кто одинок - ты, что ли? Вот уж действительно, нарочно не придумаешь... А про Хасти ты что, напрочь забыла? - молодой человек резко встряхнул Иллирет за плечи, словно придавая весомости своим словам. - Ты хоть представляешь, каково бы ему было от такой новости?
- Я ему безразлична, - уронив столь резкую фразу, альбийка сама не поверила сказанному, попытавшись убедить то ли собеседника, то ли саму себя: - Я здесь почти пять дней, и что же? Он ни сказал мне ни единого слова, даже не подошел ко мне...
- И что с того? - презрительно фыркнул Льоу. - Ему сейчас куда тяжелее, чем тебе. Для тебя все случилось вчера. Для него - тыщи лет тому назад. Дай ему оклематься, поверить до конца. Коли он избегает тебя, почему бы тебе не подойти к нему? Заговори с ним, и увидишь - все разрешится само собой. До чрезвычайности трудно оставаться безразличным, когда к тебе обращается такая красавица. А Хасти - живой человек, просто заплутавший в том, что было и будет. Чем прыгать в озеро, лучше б помогла ему. И вообще, на сколько ты меня старше, а? Неужели прожитые столетия тебя ничему не научили?
- Научили, - буркнула ль'Хеллуана. - Одному непреложному обстоятельству: сначала я совершаю ошибки, потом другие их исправляют. Прости, что пришлось меня выуживать. Больше я так не сделаю.
- Конечно, в следующий раз ты сладишь петлю и привяжешь ее к воротам Школы, - с добродушной язвительностью поддакнул Лиессин, не торопясь отпускать пребывавшую в его объятиях девицу. - Придется мне в ближайшие дни таскаться повсюду за тобой, уговаривая не покидать этот мир и нас всех. Знаешь, будет надежнее, если мы начнем ходить за тобой втроем или вчетвером. Тогда ты точно не пропадешь в одиночестве... Тебя всегда называют только Иллирет ль'Хеллуаной, или у тебя найдется другое имя, малость покороче?