- Рета, ах, Рета... - похоже, Льоу не замечал, что снова и снова повторяет имя своей неожиданной подруги, а его ладони тем временем гладили ее бедра и сухопарые ягодицы, комкая влажный холст рубахи и приподнимая ее все выше. - Рета, какая ты... Иллирет, Рета, моя Рета...
- Еще не твоя, - невозмутимо уточнила ль'Хеллуана. Она слегка присела и вскинула руки, помогая молодому человеку стащить с нее явно мешавшую рубаху. Влажный белый ком улетел на берег и остался лежать там, а Лиессин отступил на шаг, восхищенно и пристально разглядывая обнаженную девушку, стоявшую по щиколотку в воде. Сама Иллирет не считала свое тело особо красивым, но Эллару (да и не только ему) она нравилась, да и человек, похоже, разделял мнение тех, кто находил ее весьма и весьма привлекательной. И когда Льоу, невольно облизнув губы, спросил ее: «Пойдем?», Иллирет не стала колебаться с ответом.
- Пойдем.
Они одновременно шагнули друг к другу, слившись в тесном, волнующем объятии. Между бедер Иллирет протиснулось что-то твердое, бархатисто-упругое, и она слегка фыркнула, в очередной раз невольно поразившись тому нетерпению и желанию, которое она, порой сама того не желая, вызывала у мужчин и порой даже у женщин. Эллар говорил - многие ощущают и тянутся к ее потаенному огню, тому самому, с помощью которого она могла творить чудеса и благодаря которому стала Хранительницей Рубина, огненного кристалла. Сияющий огонь пронизывал и озарял всю ее жизнь, но порой делался неуправляемым, толкая ее на внезапные поступки или в самый неподходящий миг вырываясь наружу. Самое досадное, что, как она выяснила, это частенько случается с ней во время любви, когда она отдается во власть чувств и перестает следить за обитающей внутри нее магией.
Льоу чуть наклонился, подхватив девушку под ягодицы и вскидывая вверх. Стройные и сильные ноги ль'Хеллуаны обвились вокруг его бедер, руки крепко стиснули плечи, и, вынеся ее на берег, он торопливо огляделся в поисках подходящего места.
- Не надо никуда ходить, - сонным, каким-то слегка отсутствующим голосом выдохнула альбийка. - Люби меня прямо здесь.
Повинуясь ее желанию, Лиессин осторожно опустил подругу на узкую полосу мелкого желто-серого песка, прогревшегося за день так, что порой он обжигал босые ступни. Иллирет поерзала, ощутив спиной и лопатками колючие сосновые иглы и мелкие веточки, осыпавшиеся с росших над заводью сосен. Впрочем, это не мешало, а даже добавляло остроты ощущений. Ей нравилось заниматься любовью не в помещении, на полагающейся кровати, а под открытым небом и желательно в каком-нибудь незнакомом месте, можно даже по соседству с чьим-нибудь лагерем или поселком - хотя такая привычка появилась у нее не сразу и под влиянием Эллара. А вот годы, когда он привез ее из Эстеллиа в строящуюся Цитадель... Да уж, тогда ее самолюбию досталось изрядно тумаков и шишек - она-то считала себя такой умудренной во всех сторонах жизни и даже отчасти распущенной. Дома она вечно шокировала своими выходками родителей и старейшин, так что ее отъезд был воспринят как сущее благословение Небес.
Обитатели будущей Крепости быстро доказали ей, что Иллирет ль'Хеллуана пока является глупенькой провинциалкой из глубокого захолустья, воспитанной в строжайших правилах. Каждый новый день приносил очередное открытие, заставлявшее ее растерянно хлопать глазами и бежать к Эллару с возмущенным вопросом: «Это что, правда?»
Удивить своего наставника ей так и не удалось. Привычки и странности собственных творений и их потомков его только забавляли, и ему доставляло безмерное удовольствие делиться с Иллирет своими замечаниями по поводу очередных выходок сиидха Цитадели - не всегда пристойными, но, как правило, меткими и остроумными. В конце концов она привыкла, открыв для себя нехитрую на первый взгляд истину: у каждого создания в этом мире есть свой взгляд на свою личную жизнь, и не стоит пытаться убеждать его жить по-другому. Девушка Илль из далекого края стала Иллирет ль'Хеллуаной - любившей одного, но способной получать и дарить удовольствие многим.
Вот и теперь она какой-то частью сознания вспоминала о безвозвратно ушедшем прошлом, а другой - наслаждалась настоящим. Она бы покривила душой, назвав Лиессина Майлдафа таким уж искусным любовником, но у него имелось несколько полезных качеств, которые изрядно помогали ему в жизни. Льоу каким-то шестым чувством угадывал, чего именно хочется лежащей рядом с ним женщине, и вдобавок предавался этому нехитрому занятию с той искренностью, что любая из его наверняка многочисленных подружек с ошибочной уверенностью полагала - именно она и есть его первая, единственная и неповторимая. Иллирет точно знала, что это не так: их встреча - всего лишь попытка заставить ее вернуться к жизни, но иллюзия была такой приятной... Такой же, как его касания и ласки, скольжение ладоней по изгибам и округлостям ее тела, как вкрадчивые движения его пальцев между ее бедер, как охватившее ее чувство истомной расслабленности и готовности уступить любым желаниям своего избранника. Она так давно ни с кем не делила своего ложа и своей любви, так соскучилась по возможности принадлежать кому-то... Сегодня она не стремилась главенствовать, но соглашалась покориться.