Должно быть, Хасти уловил отголоски ее сомнений и решил слегка подтолкнуть Иллирет к более решительным действиям. Он перекатился на бок, притянув девицу ближе к себе и бесцеремонно огладив тонкую талию в поисках концов завязок, удерживающих юбку. Отыскав искомое, Хасти распустил ленты и неторопливо повел ладонью вниз по бедру подруги, комкая тонкое зеленое сукно. Альбийка привстала, не препятствуя намерению магика раздеть ее. Ворох ткани беззвучно упал на покрытый ковром пол, Иллирет осталась только в льняной блузке с обрезанными по локоть рукавами, наскоро переделанной ею из одолженной кем-то из мужчин рубахи. Даже в перешитом виде блуза была ей несколько велика, но ничего лучше в лагере все равно не нашлось.
Медлительное, неспешное скольжение мужских рук по ее невольно напрягшемуся телу продолжалось - от бедер и ягодиц к талии, по плоскому, чуть втянувшемуся животу к груди, поднимая все выше подол шуршащей рубашки. Иллирет прикрыла веки, робко наслаждаясь этим вернувшимся ощущением знакомых ладоней, умевших становиться и нежными, и грубовато-резкими. Хасти не целовал ее, только прикасался - так бережно, словно опасался разрушить нечто хрупкое - сминая и задирая блузку, пока та не сбилась комком складок вокруг шеи девушки. Ль'Хеллуана вскинула руки над головой, полагая, что рубаха сейчас разделит участь юбки, но чародей поступил по-другому: неожиданно быстрым движением окутал лицо и согнутые в локтях руки альбийки расправленной тканью. Удивленная Иллирет распахнула глаза, узрев перед собой только светлую льняную материю и представив, как она выглядит со стороны - безликая стройная женская фигура, стоящая на коленях посреди широкой постели. Она опасалась взглянуть в лицо Хасти - и он избавил ее от этой необходимости, заодно лишив возможности заранее предугадывать его действия.
Девушка еле слышно хмыкнула: а ведь и верно, раньше это была одна из их излюбленных игр. Завязать глаза другу или подруге, сопроводить в незнакомое место, раздеть, превращая действо в ритуал возбуждения страсти - самому или с помощью ожидающих друзей, с которыми ты заранее сговорился, - и любить податливое, готовое ко всему тело... а ведь место того, на соитие с кем ты рассчитываешь, может оказаться занято совсем другой личностью, причем не одной... Обязательным и самым будоражащим воображение моментом становился финал, когда с тебя снимали повязку и называли тех, кто побывал с тобой. Одно из подобных игрищ закончилось для совершенно вымотанной и опустошенной ль'Хеллуаны на огромном мозаичном столе в Зале Решений, причем Эллар к ней даже не притронулся, созерцая действо со своего кресла Правителя и пригласив на развлечение тех поклонников Огненного Рубина, которым доселе не удавалось обратить на себя ее внимание. Она тогда изрядно разозлилась, но вскоре придумала достойную месть - толкнула не в меру развеселившегося наставника в объятия его неудовлетворенных почитателей, среди которых присутствовали и мужчины - в отличие от людей и йюрч, айенн сиидха не понимали и не делали разницы между тем, кого любить, существо своего или противоположного пола.
И сейчас к ней снова пришло трепетное чувство предвкушения неизвестного, заставлявшее вздрагивать от нетерпения и быстрее втягивать воздух. По шороху отброшенного пледа и легкому качанию набитого шерстью тюфяка она догадалась, что Хасти встал, но где он находится? Стоит напротив, рассматривая ее? Иллирет чуть выгнулась назад, с внезапной остротой ощутив свою наготу и незащищенность, поерзала, разводя колени и запрокидывая голову. Почему он медлит? Отвык от такого общения с женщинами? Интересно, за пятьдесят прожитых здесь лет у него были подруги? Наверняка должны быть. Расспросить бы, кто и какие. Эллар вряд ли уделял внимание заурядным женщинам, значит, они должны быть по меньшей мере яркими личностями, и уж точно - красивыми...
Додумать она не успела, внезапно обострившимся чувством уловив движение воздуха за миг до того, как Хасти обнял ее, крепко притиснув к себе. Натянутая между заломленных рук льняная ткань обрисовала лицо альбийки, и она затрепетала, ощутив сквозь материю жаркие, нетерпеливые поцелуи. Пусть она не видела лица склонившегося над ней мужчины, это не имело значения - они снова были вместе, прикасались друг к другу, чувствуя стремительное биение сердец, сухой, неистовый жар, исходящий от слившихся вместе тел, безумное, не признающее никаких отсрочек желание превратиться в целое существо и оставаться им как можно дольше.