Память: Охотница.
Он перешел на Речь-в-Безмолвии - древнее альбийское умение, превращающее длинное повествование из множества слов в череду ярких, запоминающихся картин, сопровождаемых чувствами и ощущениями рассказывающего. Девушка зажмурилась, перед ее внутренним взором появилось то, что когда-то видел собеседник: каменная терраса, освещенная вечерним солнцем, и торопливо идущая по ней фигура, с ног до головы закутанная в темно-синее покрывало с серебряным узором. На миг фигура поворачивается, бросает короткий взгляд - над плотной вуалью, скрывающей лицо, таинственно поблескивают чуть раскосые темно-золотистые глаза, густо подведенные сиреневой тушью. Женщина поспешно скрывается за дверью, Хасти какое-то время пристально смотрит ей вслед, и слышен его голос:
- Она вошла в дом моего знакомого, и я принял ее за одну из тех девиц, которые торгуют своим искусством любви. Собственно, она порой занималась этим ремеслом - только плата за ее услуги порой была куда выше горсти золотых монет. Через пару дней до меня дошел слух, что мой знакомый в ту ночь ушел из дома и пока не возвращался. Спустя седмицу его нашли - на отдаленном пустыре, с перерезанным горлом. Решили, что он стал жертвой ночных грабителей. Спустя какое-то время я вновь столкнулся с девицей под вуалью - в схожих обстоятельствах. Человек, к которому она пришла, пропал и был найден в другой части города, безнадежно и бесповоротно мертвым. За две или три луны набралось с уже полдюжины таких случаев, и кто-то почуял неладное. Я вляпался в это дело, потому что разузнал: все почившие незадолго до своей кончины приглашали некую дорогую девушку для удовольствий, по приметам - мою незнакомку под вуалью. Я решил ее выследить, и самое удивительное, что мне повезло. Ее последнюю добычу я, правда, спасти не сумел, но зато изловил саму Сайлит.
Картина: окраины какого-то города в предрассветном тумане, свист мечущихся коротких изогнутых ножей в руках женщины. Она невысокая, стройная, удивительно гибкая и ловкая, с гладко зачесанными назад темными волосами, в наряде, больше подходящем для разгульной вечеринки в богатом доме - сплошные блестки и немного прозрачного муслина. Синее покрывало и вуаль валяются в пыли, золотые глаза полны злости и отчаяния. Узкие губы порой задираются, как у рычащей собаки, и становятся видны мелкие острые клыки - два сверху и два снизу.
- Дралась она хорошо, - признал Хасти. - На клинках я бы ее не одолел, но против Сонной Паутины она поделать ничего не смогла. Когда она упала, я замотал ее в плащ и унес к себе - хотелось сперва с ней поговорить и понять, зачем она убивает. Что ж, спустя два колокола она очнулась... Я получил замечательный шрам, потому что отвлекся и не следил за ней, потом мы еще побегали друг за другом по дому, пока я не загнал ее в угол. Понадобилась уйма времени, прежде чем я убедил ее прекратить шипеть и плеваться. Наконец она смекнула, что ей не по силам тягаться даже с таким захудалым колдуном, каким был я в те времена, и затихла. Я хотел спросить, как ее зовут, но вдруг понял, что знаю ее настоящее имя - Сайлит. Когда я назвал ее так, она перепугалась до смерти. Дня два я держал ее пленницей, потом мы договорились: я снимаю чары, она не пытается меня убить. От нее я впервые услышал про Рабирийские горы, про Детей Ночи - гулей, и владеющую ими Жажду.
- Она находилась под Проклятием Безумца, - догадалась Иллирет. - И ей требовалась живая кровь. Вот она и охотилась.
- Тогда ее рассказ стал для меня настоящим ударом обуха по голове, - грустно сказал магик. - Вдобавок я всей шкурой чувствовал: Сайлит для меня не чужая. Словно дальняя родственница или ребенок кого-то из забытых друзей. Потом она призналась, что испытывала сходные чувства. Ее даже моя траченная огнем физиономия не очень пугала. Я не знал, как поступить. С одной стороны, она была безжалостной убийцей, с другой - в этом не было ни капли ее вины. Нельзя же заставить леопарда кормиться травой. Вдобавок к этому времени мы уже спали вместе и ради моего душевного спокойствия Сайлит перешла с человеческой крови на кровь домашних животных. Она оставалась со мной почти два года. Мы странствовали, иногда находили работу - уничтожить какую-нибудь опасную тварь или провести чародейский ритуал, в общем-то не бедствовали и нам было интересно вместе. Сайлит хотела, чтобы я побывал в Рабирах - ей казалось, там я смогу найти то, что я ищу.