- А если сюда кто-нибудь зайдет? - пробормотала Пилар, на мгновение приходя в себя и прерывая головокружительно затянувшийся поцелуй.
- Наплевать, - хрипловато откликнулся Хасти. - Кому может понадобиться среди ночи тащиться в библиотеку? Или ты хочешь пойти в другое место?
- Не хочу, - Пилар замотала головой. Ноги почему-то отказывались ее держать, и она сохраняла прямостоячее положение только потому, что одноглазый чародей прижимал ее к себе. - Никуда не хочу. Хочу быть с тобой. Здесь или все равно где, только побыстрее.
Она завозилась, расстегивая пряжку на его ремне, вытаскивая широкую кожаную ленту из креплений и нетерпеливо проникая ладонью между сукном и живой, горячей плотью. Чародеем какой бы степени посвящения не был Хасти и сколько бы лет ему не исполнилось, он по-прежнему оставался мужчиной - и девица Эстравадос довольно вздохнула, когда ее ищущие пальцы соприкоснулись с несомненным подтверждением этому обстоятельству. Руки обоих женщин - встреченной магом в прошлом и делившей с ним ложе в настоящем - в течении упоительно долгих мгновений двигались в поразительном согласии, лаская и возбуждая одного и того же человека, к которому они обе испытывали сходные чувства. Единственное, что мешало пребывавшим в Золотой Башне Хасти и Пилар получать удовольствие друг от друга - одежда.
Широченные и многочисленные юбки Пилар, распяленные твердыми обручами кринолина, не позволяли ей вплотную приблизиться к обнимавшему ее магику, а он путался в скользких складках. Не выдержав, девица Эстравадос в раздражении отпустила словечко, услышанное от служек на конюшне, и мягко высвободилась. Несколькими быстрыми рывками она выдернула из незаметных петель крученый золотой шнур, соединявший юбки с верхней частью платья, шелестящая груда шелка и накрахмаленного льна заскользила вниз и широким кругом улеглась на натертых воском ореховых дощечках пола. Пилар осталась стоять в центре вороха ткани - девушка в плотно затянутом лифе со стройными, несколько полными ножками, скрытыми в новомодной диковине, тонких шелковистых чулках светло-каштанового цвета, и синих атласных туфельках. От лифа к чулкам тянулись несколько тонких кружевных лент, ничуть не скрывающих ее бедра, пышные ягодицы и потаенную долину между ног. Пилар невольно вздрогнула - незащищенная полуобнаженность как-то странно на нее действовала, волнуя куда больше, чем если бы она полностью разделась под изучающим мужским взглядом. А Хасти смотрел на нее, смотрел не отрывая мерцающего серебром зрачка и медленно расстегивая крючки на собственном камзоле - черном, какие обычно носили при кордавском дворе.
Он отвел взгляд только на мгновение, ища место, где они могли бы устроиться: библиотека все же не самое подходящее место желающих предаться утехам любви. Здесь имелись несколько массивных столов, куда посетители складывали выбранные книги, и стулья - тяжелые, красного дерева, с высокими резными спинками, обтянутыми кожей с золотым тиснением сидениями и толстыми ножками в виде львиных лап, соединенных перекладинами. Магик отодвинул один из таких стульев ближе к книжному шкафу и опустился на него, с мягкой настойчивостью притянув к себе за руку девицу Эстравадос. Понимающе кивнув, Пилар устроилась у него на коленях - а в спальне дома над озером ль'Хеллуана, жмурясь от сладкого предвкушения, быстрым привычным движением оседлала своего друга.
Пальцы Пилар заметались, одну за другой торопливо распуская завязки на рубахе Хасти и помогая ему избавиться от одежды, его руки проделывали то же самое с многочисленными шнуровками на ее лифе. Девушка с искренним облегчением перевела дух, когда сооружение из шелка, кружев и плотного атласа разошлось на спине, наконец-то позволив ей дышать полной грудью, и упало куда-то на пол. Теперь на ней оставались только жемчужные украшения да спущенные до середины бедер чулки. Ничто более не препятствовало ее заветному, не доверяемому даже близким подружкам и скрываемому от самой себя желанию всем телом прильнуть к этому таинственному существу, носившему имя Хасти из Рабиров, ощутить его силу, перекатывающиеся под иссеченными шрамами кожей мускулы, его быстрое дыхание на своем лице и трепет от близости с женщиной.