Но вместо этого Кэрри попросила секретаршу соединить ее с Крэйгом Райкером, психиатром, которого она обычно приглашала свидетелем обвинения на процессы об убийствах. Райкер был опытным врачом, кроме того, их мысли нередко совпадали. Как и Кэрри, он считал, что, какие бы удары ни наносила судьба, нужно зализывать раны и жить дальше. А еще он умел просто и доходчиво объяснить туманные психиатрические термины, которыми жонглировали врачи, приглашенные со стороны защиты.
Особенно Кэрри понравилось, как однажды на вопрос, считает ли он подсудимого сумасшедшим, Райкер ответил: «Он извращенец, но не сумасшедший и прекрасно понимал, что делает, когда убивал свою тетю. Он же прочитал перед этим ее завещание».
— У доктора Райкера пациент, — сказала секретарша. — Он перезвонит вам без десяти одиннадцать.
Как всегда, он был пунктуален. Ровно без десяти одиннадцать Джанет сообщила, что на линии доктор Райкер.
— Рад тебя слышать, Кэрри. Что-то случилось?
И Кэрри рассказала о докторе Смите, который делает другим женщинам лицо своей дочери.
— Он отрицал, что оперировал Сьюзан. Не исключено, что это правда и операцию проводил кто-то из его коллег. Возможно, создавая двойников дочери, он выражает свое горе, как ты считаешь?
— Если и так, то делает он это крайне извращенно, — отозвался Райкер. — Говоришь, он не видел дочь с тех пор, как она была маленькой?
— Да.
— А потом она явилась к нему в офис? — Да.
— Что за человек этот Смит?
— Довольно мрачный.
— Склонен к одиночеству?
— Скорее всего.
— Кэрри, мне нужно больше информации. И, безусловно, очень важно выяснить, оперировал он дочь сам, обращался за помощью к коллеге или она уже сделала операцию до того, как пришла к нему.
— Об этом я как-то не подумала.
— Но если — подчеркиваю, если — встретив Сьюзан через столько лет, он увидел некрасивую или даже уродливую молодую женщину, сделал ей пластическую операцию, превратил в красавицу и был очарован своим творением, думаю, мы имеем дело с эротоманией.
— Что такое эротомания?
— Это достаточно широкое понятие. Если доктор, одиночка по натуре, видит дочь после долгих лет разлуки и превращает ее в красавицу, а потом осознает, что создал нечто сказочное, можно смело утверждать — он подпадает под это определение. Это психическое расстройство, свойственное, к примеру, фанатикам, преследующим знаменитостей.
Кэрри вспомнила фразу Дейдры, что доктор Смит обращался со Сьюзан словно с бесценной статуей. Она рассказала Райкеру, как Смит стирал грязное пятно со щеки дочери, а потом наставлял ее, что красоту нужно беречь. И что, по словам Кейт Карпентер, Барбара Томпкинс опасается, что Смит преследует ее.
Повисло молчание.
— Кэрри, у меня следующий пациент. Держи меня в курсе. Дело интересное, я хотел бы им заняться.
Кэрри хотела уйти пораньше, чтобы перехватить доктора Смита в конце рабочего дня, но передумала. Пожалуй, со встречей лучше повременить, пока она не получит более полное представление об отношениях доктора Смита с дочерью. А еще она хотела поскорее увидеть Робин.
Миссис Риардон считает, что в отношении Смита к Сьюзан было что-то нездоровое. Фрэнк Грин упоминал, что на суде доктор не проявлял никаких эмоций. Скип рассказывал, что тесть заходил к ним редко и обычно встречался со Сьюзан наедине.
Нужно поговорить с тем, кто знает всех этих людей, но не питает к ним неприязни.
Еще Кэрри хотела побеседовать с миссис Риардон. Но что ей сказать? Что Джимми Уикс, которого сейчас судят, бывший партнер Сьюзан по гольфу, называл ее «моя нежная роза» и, возможно, они были любовниками?
Но это может вбить еще один гвоздь в гроб Скипа Риардона. На месте прокурора Кэрри стала бы доказывать, что даже если Скип собирался развестись и вернуться к Бэт, он все равно пришел бы в ярость, узнав о романе Сьюзан с мультимиллионером, которая при этом заставляет мужа оплачивать ее костюмы от «Сен-Лорана».
Звонок Боба застал Кэрри уже в дверях.
— Кэрри, мне нужно поговорить с тобой. — Голос у него был напряженный. — Ты будешь дома через час?
— Да.
— Я приеду, — и он положил трубку.
С чего это вдруг Боб решил зайти? — удивилась Кэрри. Беспокоится за Робин? Или выдался слишком тяжелый день в суде? Последнее вполне вероятно… Фрэнк говорил, что и без показаний Хаскелла прокурор добьется обвинительного вердикта. Кэрри надела пальто, взяла сумочку и усмехнулась, вспомнив, как полтора года своего брака радостно мчалась с работы домой, предвкушая вечер с Бобом.
Дома ее встретила сердитая Робин.
— Мам, почему Элисон приехала за мной в школу? Она мне ничего не объяснила. Я чувствовала себя полной дурой.
— Спасибо, Элисон, — поблагодарила няню Кэрри.
Когда Элисон ушла, Кэрри усадила возмущенную Робин на диван и села рядом.
— Машина, которая напугала тебя во вторник… — начала она.
Когда Кэрри закончила говорить, Робин притихла.
— Мама, это что — запугивание? — Да.
— Ты поэтому вчера была такая грустная и усталая?
— Я и не знала, что плохо выгляжу. Да, я была очень расстроена.
— И Джефф примчался из-за этого?
— Да.
— Зря ты мне вчера не сказала.
— Я не знала, как тебе все объяснить, и ужасно нервничала.
— Что нам теперь делать?
— Быть очень осторожными, пока не узнаем, кто сидел в той машине. И почему нас преследуют.
— Ты думаешь, в следующий раз меня задавят?
«Нет! Нет!» — хотелось закричать Кэрри, но она лишь крепко обняла девочку. Робин прижалась к матери.
— Если машина снова помчится на меня, я буду увертываться.
— Мы должны сделать так, чтобы этого не случилось.
— А папа знает?
— Я звонила ему вчера. Он скоро приедет.
— Он беспокоится за меня? — Робин выпрямилась.
Она довольна, подумала Кэрри. Словно Боб делает ей одолжение.
— Конечно, он беспокоится.
— Класс! А можно я расскажу про все Кэсси?
— Не сейчас. Обещай мне, что никому ничего не скажешь, пока мы не выясним, кто за этим стоит…
— И его поймают! — перебила Робин.
— Вот именно. А уже тогда можешь рассказывать.
— Ладно. А что мы сегодня будем делать?
— Устроим себе маленький праздник, закажем большую пиццу. По пути домой я купила несколько фильмов.
Робин хитро прищурилась и наморщила нос. Кэрри очень нравилось это озорное выражение на лице дочери.
— Надеюсь, это фильмы «детям до шестнадцати»?
Она старается подбодрить меня, мелькнула у Кэрри мысль. Не хочет показывать мне, как напугана.
Около шести приехал Боб, и Робин с радостным воплем повисла у него на шее.
— Пап, что ты думаешь про то, что я в опасности?
— Поговорите, пока я переоденусь, — сказала Кэрри.
Боб поставил Робин на ноги.
— Только побыстрее, — сказал он. — Я всего на несколько минут.
Робин сразу сникла, и Кэрри захотелось придушить Боба. Хоть бы догадался сказать дочери что-нибудь ласковое, со злостью подумала она. И стараясь говорить спокойно, пообещала:
— Вернусь через пару минут.
Кэрри быстро переоделась в брюки и джемпер, но специально задержалась в спальне. Когда она уже собралась спускаться, в дверь заглянула мрачная Робин.
— Входи, дорогая. Что случилось?
— Ничего. Папа попросил меня посидеть тут, пока он будет с тобой говорить.
— Понятно.
Боб ждал ее в кабинете, и ему явно не терпелось уйти.
Даже пальто не снял, раздраженно отметила Кэрри. Чем он так расстроил Робин? Может, только и твердил, что ему некогда и нужно поскорее бежать.
Услышав шаги, Боб обернулся:
— Кэрри, мне нужно вернуться в офис, подготовиться к завтрашнему заседанию. Но я должен сказать тебе кое-что важное.
Он достал из кармана листок бумаги.
— Ты слышала, что произошло с Барни Хаскеллом и Марком Янгом?