– Своих отношений с женщинами я не обсуждаю, – высокомерно заявил Федор, бросая морковку в котелок.
– Значит, баба, – сказал Коля. – Савелий, с меня бутылек. Ты что хочешь, кока-колу или апельсиновый сок? А ты, Федор, не прав. Мы твои друзья, все бросили… Савелий вон детей бросил, приехали, чуть не ох… в смысле, перепугались до зеленых соплей! Савелий решил, что ты утоп нафиг, и бряк в обморок! Я шарю по водорослям, там крапива, все руки к чертовой матери пожег! – Он помотал в воздухе красными руками.
– Я не… это самое… – запинаясь, возразил Савелий. – Ну да, испугался. И главное, ни души! И машина твоя стоит… а тебя нет. И телефон ты не взял…
– Спасибо, ребята, – сказал Федор. – Я не прав. Рад, что вы приехали, честное слово! Останетесь? Сегодня суббота, завтра с утречка посидим с удочкой… Как?
– Я остаюсь, – сказал Коля. – Мне нужно расслабиться! – Он щелкнул себя пальцами по горлу. – Савелий?
Вопрос был некорректный. Они приехали на Колиной «Хонде» и добраться до города Савелий мог разве что пешком через луг до пешеходного моста или попуткой, до которой шагать и шагать. Он вздохнул и сказал, что остается. Правда, добавил он, у меня срочная работа. На что капитан иронически фыркнул и сказал, а вот у меня работы ни хрена нет и куда нам до вас, чернокнижников! Федор ухмыльнулся и подмигнул Савелию. И вообще, иногда лучше жевать, чем болтать, а еще лучше накатить, заметил капитан и потянулся за бутылкой…
Глава 7
Подруги
Ния пришла первой, спросила кофе. Уличное кафе было очаровательным: полотняные в синюю полоску зонтики, деревянные нарочито грубые, в стиле «рустик», столы и плетеные из лозы креслица; цветы в горшках, петуньи… В городе любили петуньи. Они были везде, жизнерадостные, сладко благоухающие, сочных глубоких колеров. Народ тек мимо; иногда Ния встречалась взглядами с прохожими – тротуары были неширокими; ей казалось, что она принимает гостей, что вся эта толпа пришла к ней в дом.
Пару дней назад Ния по памяти набрала номер телефона школьной подружки, настроение накатило, захотелось вдруг поговорить и вспомнить. К ее удивлению, номер был «живой», и ей ответили. Настя, произнесла Ния, чувствуя ком в горле… Настенька!
…Она увидела Настю издали; всматривалась, узнавала и не узнавала. Короткая стрижка вместо длинных волос, похудела, пожалуй, исчезли пышность и округлость; слишком короткая юбка, слишком открытая блузка. Золотая сумочка и золотые босоножки. Ния подумала, что они всегда были как сестры, даже одевались одинаково, и учились одинаково, и в школе, и в институте, только у Нии был Федор, а Настя… сначала спуталась с учителем физкультуры, бывшим спортсменом, накачанным приматом с глупыми анекдотами, потом – с соседом-ментом. Ее всегда тянуло на приключения, она всегда подбивала Нию на скороспелые встречи с какими-то сомнительными молодыми людьми, кричала: «Ой, Агничка, познакомилась в троллейбусе, на улице, в магазине с таким чуваком, закачаешься! Договорились на сегодня, он придет с другом! Пошли!» И если бы у нее, Нии, не было Федора, кто знает…
Она поднялась навстречу подруге.
– Агничка! – закричала Настя. – Господи, глазам своим не верю! Это ты?
– Это я! Честное слово.
Девушки обнялись.
– Шикарно выглядишь! Надолго к нам?
– Навсегда, Настя. Навсегда.
– Ты чего, мать, народ сваливает, а вы вернулись?
– Потянуло домой.
– Я бы никогда не вернулась! Ты в своей старой квартире?
– Нет, мы купили дом в Еловице. Что будешь? Кофе, мороженое?
– А покрепче можно, за встречу? Я так рада, что ты вернулась… Сколько ж это лет прошло? Пятнадцать! Хочу шампанского! И мороженое! Агничка, знаешь, я как услышала твой голос, прямо чуть в обморок не грохнулась! Ты совсем не изменилась! Вы давно приехали?
– Четыре месяца уже. Не звонила раньше, все руки не доходили. То дом присматривали, то контейнеры получали, потом обустраивались… Обязательно приглашу тебя, познакомлю с Володей, посидим. Ты как, замужем? Дети?
– Была. Сейчас нет, разбежались. Детей нет. Встречаюсь с одним, но чувствую – не то. Ой, Агничка, тут и поговорить не с кем, ты была моя лучшая подружка! Помнишь, как мы вышивали на дискотеке? Прекрасное было время! Молодые, красивые, мальчики табуном… Кстати, я иногда вижу в городе твоего Федю Алексеева. Шикарный мужик стал! Ты его уже видела?
Ния пожала плечами.
– Зачем? У него своя жизнь, у меня своя.
– Я помню, как он переживал, когда ты свалила. Черный ходил! Тебя все страшно осуждали, особенно девчонки. Говорили, он бросил институт, собирается уехать. Оказалось, брехня. Он теперь профессор… и такой красавчик! Я однажды увидела его, хотела поздороваться, а потом подумала, что он не захочет меня признавать. Он в нашем универе, у меня там знакомая, говорит, философию читает, все они там от него прямо без ума!