Но император по традиции уже должен ожидать свою невесту. А его все нет.
Жрец нахмурился. После памятных переговоров с Ловцами Маэр изменился. Ранее покорный, как ручной котенок, он начал выказывать своеволие, а на дне прозрачных глаз все чаще мелькали неясные тени. Разговор о свадьбе вызвал неожиданное и совершенно непонятное сопротивление, которое удалось сломить с определенным трудом.
Легкое движение пальцами, и подле Такнара согнулся в поклоне юный послушник.
— Где Маэр? — в голосе жреца не отразилось и капли волнения.
Послушник нервно облизал губы.
— Его величество… Возникли небольшие проблемы… Кто-то подрезал упряжь аагира… Виновных уже ищут…
Такнар не дослушал, торопливо спускаясь к выходу. Покушение? Так рано? Неужели они все-таки опоздали?
Дорога до дворца обычно занимала у жреца не менее получаса. Сейчас он потратил едва ли с десяток минут. У стойл ящеров, расположенных позади основного комплекса, царило чрезмерное оживление, только усилившееся при появлении жреца Герлены.
— Что тут происходит? — Такнар схватил за плечо первого попавшегося служку. Тот мгновенно посерел, на лбу у него проступили бисеринки пота.
— Мы не виноваты! Все было сделано, как положено! — зачастил служка, перепрыгивая с первого на второе и то и дело путаясь в собственных же словах.
Упряжь на аагире императора оказалась подрезанной. Снаружи это было совершенно незаметно, множество маленьких разрывов надежно пряталось под парадными кисточками. Надрезы делались опытной рукой и чрезвычайно хитро: рассматривая снятые ремни, Такнар отметил, что лопнули бы они никак не раньше середины положенного традицией шествия, как раз посреди взбудораженной толпы.
Да, охранникам отдавался приказ быть начеку, но успели бы они прикрыть от удара Сына Света? Почуявший нежданную свободу ящер, не контролируемый служителем Храма, мог и сам растоптать Маэра… Да и в возникшей неразберихе, прикрываясь взбесившейся тварью, добраться до императора казалось не таким уж нереальным.
Покушение сорвала случайность. Несмотря на то, что аагир не выказывал никаких признаков беспокойства, Маэр внезапно решил, что несколько ремней перетянуто, и приказал проверить их.
Слугу, ответственного за упряжь, и второго, запрягавшего ящера, нашли мертвыми. По словам остальных, к аагирам никто из посторонних не приближался.
Такнар раздраженно поправил волосы. В воздухе носились обрывки незнакомых ему заклинаний, уже почти рассеявшихся и оттого совершенно бесполезных. Жрец не мог настичь предусмотрительного убийцу: прошло слишком много времени.
Ему пришлось приложить ощутимое усилие, чтобы не дать вырваться истинным чувствам.
— Где сейчас император?
— Т-там… — служка неопределенно махнул рукой в сторону и с откровенным испугом добавил: — Он приказал охране не подходить близко.
— Вот как?
— И снял с аагира привязь, — совсем тихо закончил служка.
Жрец подумал, что ослышался. Переспросил. По спине поползли ледяные мурашки. Только этого еще не хватало!
Белый ящер сверкал в лучах заходящего солнца, отбрасывая вокруг себя мириады солнечных зайчиков. Ослепленный их танцем, Такнар не сразу заметил императора. Маэр небрежно облокотился на чешуйчатую тушу и смотрел куда-то вдаль, поверх жреца. Одежда его пребывала в неподобающем беспорядке, а драгоценная диадема — символ власти — довольно заметно съехала набок.
Аагир пошевелился и зевнул, широко распахнув полную острейших зубов пасть. Потянулся к плечу императора…
Жрец рванул вперед, путаясь в складках слишком длинной мантии и понимая, что не успевает. Он все еще слишком далеко, чтобы остановить это живое орудие смерти.
Крупная голова на длинной шее изящно изогнулась, проскальзывая под монаршей дланью. Холеные пальцы погладили одну из надбровных дуг, ящер зажмурился и издал вибрирующий рык. Такнар споткнулся и едва не упал.
— Ваше величество! — руки жреца, сложенные в приветственном жесте, слабо подрагивали.
— Ты выглядишь взволнованным, светлейший… — в безразлично-вежливый тон Маэра опасной тенью вплелся сарказм. — Неужели что-то случилось?
Такнару на миг показалось, что глаза у него ярко-красные, до краев залитые кровью. Но едва жрец встряхнул головой, как наваждение рассеялось без следа. Наверное, просто отразились отблески заката, а он излишне нервничает после предсказания Сеоль.
— Отойдите в сторону. Аагир может навредить вам.
— Неужели? — пальцы императора демонстративно погладили роговой нарост на лбу ящера. — С чего бы?
Такнар медленно и глубоко вдохнул, приказывая себе расслабиться. Если аагир не напал раньше, скорее всего, он не нападет вовсе. Да, разумеется, это неслыханный случай, когда освобожденный от пут ящер позволил прикоснуться к себе кому-либо помимо служителей Храма, но, возможно, данный аагир попросту болен или и на него повлияла магия неудавшегося убийцы. Того, кто разрешил императору снять с ящера еще и намордник, он накажет потом.
— Позвольте слугам надеть новую упряжь. Вы и так уже почти опаздываете. Ваша невеста будет волноваться. — Такнар предпочел бы приказать, но формально его ранг не давал права на подобную вольность.
— Она настолько корыстолюбива?
Жрец потер гудящие виски.
— Ваше величество, ваша будущая супруга обладает мягким характером, чиста и непорочна. Вам нет необходимости подозревать ее в подобных интересах.
— Жаль.
— Простите?
— Жаль, что непорочна. Не люблю причинять боль. — Маэр отвернулся, лишая жреца возможности рассмотреть выражение его лица. — В отличие от тебя и твоих собратьев. Интересно, что вы чувствуете, когда призываете аагиров? Если бы ящеры знали, что с ними собираются сделать… — Его пальцы скользнули по чешуйчатому боку, вдоль тонкого шрама, едва заметного среди сверкающей белизны. — Вы могли бы использовать керрехов…
— Этих исчадий Бездны, питающихся падалью?! — жрец не совладал с негодованием. — Пусть ловцы прикасаются к этим ядовитым тварям!
— Ловцы хотя бы не обрубают крылья. Видишь ли, это очень больно, светлейший. Когда пойманному в рунную ловушку аагиру ломают кости, навсегда лишая возможности летать.
— Ваше величество, вы ошибаетесь. Эта процедура совершенно безболезненна для ящеров и проводится исключительно для того, чтобы ими могли пользоваться не только достигшие ранга серебряной ветви.
— Каждый третий аагир умирает.
— Вы преувеличиваете.
В глазах Маэра скользнула злость.
— У меня хорошая библиотека, светлейший. Более чем. В ней хранятся крайне любопытные сведения. Их нужно только сопоставить. Туфельки из кожи аагира пользуются высочайшим спросом у столичных модниц. Но так быстро теряют свои необычные свойства!
— Торговля таким товаром запрещена, и вы это знаете. — Такнар поправил складки своей мантии. — Не думаете ли вы, что Храм Герлены втайне занимается столь неблаговидным делом?
— Я думаю, что если бы вы не ловили аагиров, ничего этого просто не было бы.
— Они могут преодолевать весьма большие расстояния с очень высокой скоростью. Не говоря уже о том, что по традиции вам не положено ездить на чем-либо ином. Народ не поймет, если вы пожелаете прокатиться на керрехе, — жрец стряхнул с рукава небольшую пылинку и продолжил: — Ваше величество, мы опаздываем. К чему это ненужное оттягивание церемонии?
— Я выбирал другую невесту, — пальцы императора медленно прошлись по костяному гребню ящера.
— Да, разумеется. Но ваша избранница неожиданно заболела. Ее состояние внушало серьезные опасения и мы взяли на себя смелость посоветовать вам другую кандидатуру. Вы же согласились, не так ли?
— А я мог отказаться? — Маэр невесело усмехнулся. — Та, первая… На портрете у нее был добрый взгляд… Она будет жить? Чем вы ее отравили? Служители Храма так хорошо разбираются в ядах… И так быстро устраняют тех, кого считают ненужным.