— Да, аббатиса, наверное, пробуду.
Похоже, слова Элевайз оказали необходимое воздействие. Хильда перестала тянуть время и решительно выпалила:
— Если хотите знать, куда пошла сестра Калиста, могу сказать вам: она пошла в лес.
— В лес? — с одинаковым изумлением повторили Элевайз и Жосс.
«Впрочем, — подумала Элевайз, — чему тут удивляться? Ведь я сама была свидетельницей странного мурлыканья девушки, с которым она словно бы обращалась к Великому лесу… Или — что еще более тревожно — отвечала на его призыв к ней…»
— Что именно сказала сестра Калиста? — спросил Жосс Хильду.
— Она сказала, что не пойдет далеко, — ответила Хильда; это звучало утешительно. — И еще что-то насчет другой сестры, которая сейчас там.
— Другой сестры? — с сомнением спросила аббатиса. — Вы в этом уверены, Хильда?
Элевайз не могла вспомнить ни одной монахини, которая выразила бы хоть малейшее желание побывать в тех местах. Совсем наоборот, в представлении аббатисы благоговейный страх монахинь перед Уилденским лесом настолько велик, что они неохотно позволяли даже теням его деревьев упасть на них. Суеверие! Невежественное, упорное суеверие, вот что это такое! Ему не должно быть места в голове женщины, вручившей себя святой заботе Всевышнего! По мнению Элевайз, подобные страхи явно свидетельствовали о недостаточной вере в могущество Небесного Отца, оберегающего их.
— Да уж, уверена, аббатиса Элевайз, — настойчиво продолжала Хильда. — Как я сказала, я не очень поняла, в чем тут дело, но слышала, как та юная монашка говорила о другой сестре.
— Может быть, речь шла о сестре Тифене? — тихо обратился Жосс к Элевайз. — Она могла пойти туда, чтобы набрать каких-нибудь полезных грибов, или же поискать мухоморов, нарвать белладонны…
— Не исключено, — согласилась Элевайз. — Ведь сестра Беата и впрямь говорила, что Калисту послали к сестре Тифене за травами. И Калиста могла подумать, что сестра Тифена отправилась в лес… — Аббатиса оборвала себя и нахмурилась. — Нет, это ерунда! Что бы Калиста ни подумала, она никак не могла знать наверняка, что сестра Тифена в лесу! А если бы и пошла проверить, то давно вернулась бы обратно!
Жосс поспешно коснулся ладонью плеча Элевайз. Быстрый мимолетный жест, но ей он показался успокаивающим.
— Не волнуйтесь, — проговорил рыцарь. — У нас есть по крайней мере догадка, куда она могла отправиться. — Он взглянул на Хильду и улыбнулся старушке. — Мне несложно пойти за ней. Я найду Калисту, аббатиса!
Жосс зашагал прочь из больничного покоя. Его тяжелые сапоги издавали глухой звук, шпоры мелодично звенели.
— А-а-ах… — послышался голос Хильды. — Красивый парень, а, аббатиса?
— Он благородный и отважный человек, — ответила Элевайз с некоторой неловкостью.
— Была бы я лет на десять моложе, — вздохнула старушка. — Ну ладно, лет на двадцать, пусть так… — Она снова вздохнула. — Чего бы я только не устроила с таким мужчиной, как этот! Аббатиса, а вы не…
Что бы Хильда ни собиралась сказать, Элевайз рассудила, что ей лучше этого не слышать.
— Благодарю вас, Хильда, — перебила она старушку, — вы оказались очень полезны. А теперь, если вы меня извините, я должна заняться делами.
— Идите-идите, аббатиса.
Элевайз не могла не заметить, что, когда она уже повернулась, старушка многозначительно подмигнула ей.
Жосс пробирался через лес по тем же самым тропам и дорожкам, которыми он шел прошлой ночью, и тут ему в голову пришла неожиданная мысль. Он все взвесил, и его убежденность в собственной правоте укрепилась еще больше. Пожалуй, даже стоило вернуться в аббатство и обсудить это с аббатисой.
Он остановился.
Хильда сказала, что Калиста собиралась идти в лес вслед за другой сестрой. Но, предположим, старушка не очень хорошо расслышала ее слова. Что если она слишком поспешно пришла к заключению — и это вполне объяснимо, — решив, что Калиста имела в виду другую монахиню?
Возможно, Калиста действительно говорила, что другая ушла в лес, а Хильда на том основании, что «другими» были только монахини, истолковала эту фразу по-своему и посчитала, что речь идет об одной из сестер.
«Я-то уже понял, что кое-кто из общины Хокенли действительно ходит в лес, — подумал Жосс. — Во всяком случае она шла, видимо, оттуда, когда я встретил ее на пути к аббатству. И было это как раз сегодня утром».
Может быть, Эсиллт опять пошла в лес? И была ли она той «другой», за которой последовала Калиста?
Существовал только один способ выяснить это. Решив, что все-таки нет смысла мчаться обратно и говорить с аббатисой Элевайз прямо сейчас, Жосс поспешил углубиться в лес.
Вскоре он понял, что заблудился.
Раньше он представлял, что вечером, в едва начинающихся сумерках, ему будет гораздо легче найти дорогу, чем при свете луны прошлой ночью. Но, к несчастью, с запада пришла плотная гряда облаков. В глубокой чащобе, не видя солнца, которое могло бы указать ему путь, Жосс просто не сумел сориентироваться. Он очень быстро обнаружил, что каждая лесная тропинка в точности похожа на любую другую, а одна группа древних дубов неотличима от следующей.
К тому же начался дождь.
Не имея ясного представления о том, какая тропа уведет его дальше в лес, а какая вернет во внешний мир, рыцарь укрылся под тисом, сел, прислонился спиной к его стволу и стал ждать, пока дождь прекратится и небо очистится.
Он сидел под тисом довольно долго. Плотная листва почти не пропускала капли дождя. Но от неподвижного сидения Жосс продрог. Ему показалось, что он просидел так несколько часов. Вдруг он понял, что уже стемнело. И что дождь наконец закончился.
Жосс вышел из-под дерева и неожиданно почувствовал необъяснимую потребность выразить благодарность за его защиту. Он шагнул обратно, положил ладони на ствол и… обнаружил, что произносит какие-то слова.
«Глупец! — подумал Жосс, в тот же миг отшатнувшись от ствола. — Это всего лишь дерево! Оно не может тебя услышать!»
Вернувшись на тропинку, он пошел по ней и вскоре очутился на большой поляне. Жосс посмотрел вверх и увидел то, что заставило его вздохнуть с облегчением: совершенно безоблачное небо. Луна была полной, она плыла высоко в небе и так сияла, что было светло как днем. Рыцарь нашел Плуг и в нем — двух Указателей,[3] по которым смог определить, где находится север.
Теперь, когда Жосс знал, как выйти из леса, ему уже не очень хотелось это делать. Действительно, он пока еще ничего не достиг, только заблудился да спрятался от дождя под деревом. Он не нашел ни Эсиллт, ни сестру Калисту, ни даже следов кого-либо из них.
Выяснив, в каком направлении он шел прошлой ночью, Жосс мысленно представил рисунок местности и под сияющей полной луной направился в самое сердце леса. На кожаном шнурке на его шее все еще висел оберег. Он вытащил его из-под туники и сжал в руке.
Никто не сказал Жоссу, что Хамм Робинсон был убит в полнолуние. Прошел ровно один лунный месяц с тех пор, как Хамм вступил в Великий лес и кто-то сразил его дротиком.
Но, быть может, для спокойствия Жосса было вовсе неплохо, что он этого не знал.
Жосс снова оказался в роще с поваленными дубами — больше благодаря удаче, чем своему умению ориентироваться. Когда он воздавал хвалу собственной сообразительности, его охватило такое же внезапное и сильное, быть может, даже более сильное чувство, чем то, что он испытал под тисовым деревом. Не понимая до конца, что с ним происходит, и со странным ощущением, словно он наблюдает за собой со стороны, рыцарь медленно подошел к большему из деревьев, вытянул руки вперед и опустил их на огромный ствол.
Сначала он ничего не почувствовал. Потом в ладонях началось легкое покалывание. Оно становилось все сильнее и сильнее, и вскоре — Жосс едва мог терпеть это — его руки охватил жар. В то же время он вдруг ощутил и душевную боль — опустошающую печаль, почти скорбь, ибо гигантское существо, лежавшее у его ног, мучительно умирало.
3
Указатели (Pointers) — древнее название двух звезд, альфы и беты Большой Медведицы, которые находятся на одной линии с Полярной звездой.