Потому что, если Дюран получил доступ к большим деньгам — а ведь было совершенно ясно, что на этот дом потрачена лишь часть из них, — вряд ли у него возникла необходимость рисковать свободой, более того, рисковать жизнью, участвуя в воровском предприятии с Хаммом, Юэном и Сифом.
Разве что тщеславие пробудило в нем желание добыть свое собственное богатство.
Возможно ли такое? Жосс пребывал в сомнениях.
Он все еще размышлял над этим и в то же самое время вел непринужденную беседу с Петрониллой, касающуюся их общих знакомых при дворе Плантагенета, когда появился сдута, чтобы пригласить их к столу.
Еда была превосходной. Слуга Пол, все время находившийся под рукой, выполнял тихие распоряжения хозяйки и то и дело наполнял кубки Жосса и Тобиаса сладким вином. Петронилла, как заметил Жосс, пила совсем немного.
Когда они съели последние медовые печенья, что последовали за рыбой и дичью, Петронилла встала и объявила, что удалится в свою комнату, дабы немного отдохнуть. Слуга также исчез. Тобиас разлил Жоссу и себе оставшееся в кувшине вино.
— Благодарю вас, Тобиас, — сказал Жосс. Набитый живот заставил его откинуться назад. — Обед был восхитителен. У вас с женой превосходный стол.
— Да, мы неплохо живем, — согласился тот.
Жосс усиленно пытался привести свои затуманенные мысли в порядок и придумать тактичный ход, чтобы задать Тобиасу несколько хитроумных вопросов о его домочадцах, как вдруг молодой человек залпом допил вино из кубка, вскочил, словно ему надоело сидеть на одном месте, и предложил:
— Пойдемте, сэр Жосс! Давайте прогуляемся на солнце!
Жосс сумел выразить должное восхищение, когда Дюран почти с ребяческой гордостью показал ему свое хозяйство — от сараев и загонов для скота до охотничьих птиц и великолепных лошадей. Они уже возвращались в дом, но тут кто-то из слуг — судя по состоянию одежды и грязи на обуви и штанах, дворовый работник — позвал Тобиаса. Быстро извинившись, хозяин вернулся во двор.
Жосс оказался в зале в одиночестве. Он огляделся. Стены украшали гобелены, их цвета были слишком свежими и насыщенными, чтобы предположить, будто они висят здесь давно. На длинном деревянном столе, что стоял у противоположной стены, гость увидел несколько украшений. Ему бросились в глаза статуэтка мадонны из слоновой кости и деревянный триптих с искусно вырезанным распятием в центральной части и изображениями ангелов и херувимов на створках. Это была отличная работа. Жосс, знавший толк в подобных вещах, отдал триптиху должное. Глубокий синий цвет, позолота — вероятно, он стоил немалых денег.
Рыцарь оглянулся. Тобиас еще разговаривал с работником. В его распоряжении было несколько минут…
Жосс открыл деревянный сундук, стоявший под столом, и обнаружил в нем белое полотно — видимо, столовое льняное белье. Никаких римских сокровищ там не было. Он перешел к следующему сундуку и уже поднимал крышку, когда тихий голос произнес:
— Что вы делаете, сэр Жосс?
Жосс резко обернулся. В нескольких шагах от него стояла Петронилла.
Ему было нечего сказать. В голову не приходило никаких приемлемых объяснений. Жосс просто опустил голову и пробормотал:
— Леди, простите меня.
Некоторое время хозяйка не отвечала. Наконец она прервала молчание. К удивлению Жосса, Петронилла не обрушила на него поток обвинений, которых он и ожидал, и заслужил.
— Мы с Тобиасом заключили сделку, — сказала она и подошла к двери, откуда могла видеть своего молодого мужа, стоявшего во дворе. — Я знаю, сэр Жосс, что вы думаете. Это все думают. По общему мнению, лишь мои деньги могли привлечь такого прекрасного молодого человека, как Тобиас. — Петронилла повернулась к Жоссу, чтобы посмотреть ему в глаза. Ее взгляд был на удивление спокоен. — Это правда, брак со мной дал ему богатство, о котором он даже и мечтать не мог. Поймите, Тобиас сирота, его воспитывала сестра матери, пожилая тетка, которая вела свое жалкое хозяйство, не мечтая ни о блеске, ни о комфорте. — Она на миг замолкла и вдруг с неожиданной страстностью воскликнула: — Разве удивительно, что Тобиас вступил на путь бесчестья? Будьте милосердны, сэр Жосс, в жизни молодого человека обязательно должно быть что-то волнующее!
— Я… — начал гость.
Но Петронилла еще не закончила.
— Нет, сэр рыцарь! Позвольте мне договорить. Тобиас сказал вам правду — он действительно утешал меня, после того как я потеряла моего дорогого отца. Не будучи настолько глупой, как меня считаете вы и весь остальной мир, я, естественно, подозревала о его намерениях. Однако, когда он сам сказал, что будет бесконечно рад помочь мне управлять моим состоянием, и пообещал, что за это станет преданным, если не страстно любящим мужем… — Петронилла порывисто шагнула к Жоссу, и он заметил блеск в ее темных глазах. — Тобиас пообещал мне, да, пообещал, сэр Жосс, что если я соглашусь выйти за него замуж, со всеми вытекающими последствиями, то он оставит свою… оставит свою прежнюю жизнь, сойдет с пути, на котором впустую растратил юность… — Слабая улыбка на мгновение изогнула ее тонкие губы. — И я приняла его предложение.
Жосс открыл было рот, но не сумел произнести ничего, что могло бы хоть в малейшей мере выразить его чувства, и снова сомкнул губы.
— Если вам угодно, можете обыскать мой дом, — продолжала Петронилла уже отстраненным голосом. — Вы найдете много дорогих вещей, и все они — подарки от меня моему мужу. Или, коль скоро он, естественно, свободен распоряжаться ими так, как считает нужным, — подарки мне от него.
Стыд, который испытывал Жосс, начал понемногу утихать. Рыцарь понял, что в нем растет иное чувство — раздражение. Возможно, Петронилла и поверила в обещание Тобиаса исправиться, но перед глазами Жосса стояла яркая картина: окрыленный удачей молодой человек выезжает утром из леса, после того как там убили Юэна Ашера. Можно ли было поверить, что Тобиас оставил прежний путь?
— Моя леди, — сказал Жосс, стараясь говорить как можно более мягко, — ваш муж дал слово, что теперь он будет образцом порядочности. Но…
— …но откуда мне знать, что я могу ему верить? — закончила она за него.
К удивлению Жосса, Петронилла рассмеялась. Смех тут же умолк, в нем присутствовала заметная доля иронии, но все же это был смех.
— Сэр рыцарь, я следила за ним! Когда Тобиас в первый раз объявил, что отправляется на соколиную охоту, я попросила моего преданного Пола последовать за ним. — Петронилла приблизила свое лицо к лицу Жосса. — Я послала слугу шпионить за мужем! Не слишком красиво для женщины, недавно ставшей супругой, правда?
— Возможно, — кратко отозвался Жосс. — Но необходимо.
— Не было никакой необходимости! — горячо воскликнула она. — Все его поездки — даже когда он отсутствовал и день, и ночь — были невинны, словно я всегда была рядом! Соколиная охота и ничего больше! Тобиас говорил чистую правду.
— Вы больше не следите за ним? — спросил Жосс, хотя подумал, что уже знает ответ.
Петронилла долго изучающее смотрела на него. Затем ответила:
— Редко.
Она говорила правду? Или ей просто хотелось заставить Жосса поверить, что она вовсе не ослепленная страстью, ничего не замечающая жена, за которую он ее принял?
Рыцарь решил, что никогда не узнает этого.
Он увидел, что Тобиас, закончив разговор, направился к дому. Молодой супруг поднял голову, поймал взгляд Петрониллы, стоявшей на верхней ступени лестницы, махнул ей рукой и послал воздушный поцелуй. Петронилла ответила громким чувственным вздохом.
Придерживая длинные юбки, с сияющей улыбкой, осветившей ее бледное, покрытое морщинами лицо, она сошла вниз и поспешила навстречу мужу.
«Самое время уходить», — подумал Жосс.
Он последовал за Петрониллой во двор, поблагодарил хозяев и поспешил откланяться.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Элевайз не забыла о своем обещании известить Жосса, если что-нибудь произойдет. Но за исключением того, что Сиф Миллер был обвинен в убийстве Юэна Ашера и суд должен был состояться примерно через шесть недель, ничего не произошло.