Жосс остановился без предупреждения, и Элевайз налетела на него.
— Простите! — сказала она. — Но…
— Тише! — Казалось, рыцарь чувствовал себя немного виноватым, что столь бесцеремонно перебил ее.
— Все в порядке, — аббатиса тоже понизила голос. — Что там?
Жосс стоял неподвижно, медленно водя головой из стороны в сторону. Элевайз ждала. Через несколько секунд рыцарь едва заметно пожал плечами и объяснил:
— Я не знаю. Вероятно, ничего. Идем дальше?
— Да.
Она заметила, что теперь Жосс шел еще более осторожно, хотя едва ли и раньше можно было сказать, что он двигался беззаботно или шумно. Рыцарь то и дело останавливался, все так же поводил головой, и Элевайз поняла, что он прислушивается.
К чему?
О, Боже, что угодно, только не мурлыкающее пение! Нет!
Охваченная ужасом, аббатиса схватилась за деревянный крестик, висевший на шее.
Но затем где-то внутри ее существа послышался спокойный голос: «А чего ты ожидала? Ты слышала пение и знаешь, что оно доносилось из леса. Более чем вероятно, что ты услышишь его снова».
Элевайз сделала глубокий вдох, затем другой.
Это помогло. Все еще пребывая в смятении, она по крайней мере чувствовала, что может управлять собой.
Когда аббатиса снова двинулась вслед за Жоссом, у нее мелькнула мысль: а взял ли он свой оберег? Почему-то Элевайз решила, что взял.
Теперь они были глубоко в лесу. Аббатиса предположила, что они прошли мили две или даже больше. Наверное, больше. Трудно было оценить расстояние, поскольку Жосс и Элевайз то и дело останавливались, но когда они двигались, то шли довольно быстро. Вопреки всему какая-то часть души аббатисы получала даже наслаждение от ходьбы по лесу. Наверное, потому, думала она, что я уже много лет не двигалась таким образом — глубоко дыша, размахивая руками, широко ступая. Просто монахини в аббатстве так не ходят.
«Это напоминает мне наши прогулки с моим милым Иво», — подумала Элевайз.
Ее покойный муж тоже любил энергичную ходьбу. Часто, когда их суетливая жизнь позволяла передохнуть хотя бы нескольких часов, они выходили и…
— Слушайте! — раздался рядом с ней тихий голос Жосса.
— Что?
Рыцарь опять остановился. Судя по всему, узкая, извилистая, почти невидимая тропка, по которой они шли некоторое время, здесь заканчивалась. Жосс увлек аббатису в тень огромного дуба и, наклонившись к ее уху, сказал:
— Вы тоже слышите, или это лишь мое воображение?
Элевайз задержала дыхание и напрягла слух.
Тишина. Лишь шелест ветра в верхушках деревьев высоко над головой и едва уловимый далекий шорох, словно какой-то маленький зверек бежал от опасности, чтобы спрятаться в своей норе.
Она уже хотела было отрицательно покачать головой, когда вдруг услышала.
Всего лишь легкий отзвук, который мог быть просто шелестом листьев. Но затем он раздался снова, повторился, опять повторился, и каждый раз — все громче.
До них донеслось странное пение, словно кто-то загодя зловеще высмеивал утреннюю молитву, исполняемую церковным хором, хотя до рассвета оставались долгие часы. Потом мелодию подхватили другие голоса. Теперь мотив был слышен повсюду. Становясь сложнее, повторяясь, напев звучал на все более высоких тонах, наконец он сделался почти недосягаемым для человеческого слуха, и вдруг, словно обрушившись, перешел в глубокий раскатистый баритон, звучавший как далекий барабан.
Все стихло.
Элевайз почувствовала, как по ее спине бегут струйки пота. Она дрожала столь сильно, что, казалось, на голове шевелились волосы. В суеверном ужасе ей хотелось прижаться к земле, свернуться, стать крошечной и уползти в какую-нибудь темную маленькую норку, где она будет в безопасности и где они не смогут найти ее. Когда ее желание скрыться стало почти неодолимым, Жосс наклонился к Элевайз и спокойно сказал:
— Аббатиса, кажется, несмотря ни на что, вы были правы, и ответы на все вопросы, по-видимому, ждут нас впереди.
Она сумела ответить голосом, отдаленно напоминавшим ее собственный:
— Да, это так.
Видимо, Жосс понял ее состояние. Увидев, что Элевайз охвачена ужасом, он решил помочь ей справиться со страхом, потому и заговорил таким непринужденным тоном.
«Он назвал мой сан, и это помогло», — подумала аббатиса, чувствуя, как с каждой секундой к ней возвращается самообладание. В момент слабости его слова напомнили ей о ее положении, обязанностях и, самое главное о том, что она делает здесь, в глухой чаще леса, когда могла бы находиться в безопасности в своей постели.
«Ответы должны быть найдены, — сказала она себе твердо. — И мы с сэром Жоссом найдем их».
— Что мы будем делать дальше? — прошептала Элевайз.
Жосс напряженно всматривался в лежащее впереди открытое пространство. Услышав вопрос, он повернулся и зашептал в ответ:
— Мы совсем недалеко от рощи с поваленными дубами. Той рощи, где Хамм нашел сокровища. Я уверен, это место что-то значит в лесу. Мне кажется, нужно попытаться подойти поближе.
— Хорошо. Я только хотела сказать вам, что…
Но момент был неподходящим, и Элевайз быстро поняла это. Рыцарь вопросительно поднял бровь, однако аббатиса лишь покачала головой.
Жосс поправил на спине сползший мешок и уже собрался сделать первый шаг, но в нерешительности остановился. Бросив быстрый взгляд на Элевайз, рыцарь проговорил:
— Они — кем бы они ни были — могут находиться в дубовой роще. Мы должны двигаться абсолютно бесшумно.
В темноте она улыбнулась и ответила:
— Понимаю. Буду тиха как могила.
И лишь начав осторожно пробираться следом за Жоссом, подумала, что выбрала неподходящее сравнение. Нужно было использовать любое другое слово, только не «могила».
Следующая миля показалась бесконечно долгой. Повторяя движения Жосса, Элевайз шагала очень осторожно, проверяя почву, перед тем как наступить, чтобы ни одна сломанная веточка не выдала их. Это действовало на нервы.
Наконец рыцарь остановился. Они снова стояли на краю поляны, но сейчас просвет был намного больше. Выглянув из-за надежного плеча Жосса, Элевайз смогла различить два огромных поваленных дуба.
Если не считать деревьев, в роще никого и ничего не было.
Жосс прошел вперед, всматриваясь в тени, которые окружали залитую лунным светом поляну. Неожиданно он тихо вскрикнул, а когда вернулся, аббатиса увидела, что рыцарь улыбается.
— Они опередили нас, — тихо сказал Жосс, оказавшись рядом. — Они на другой поляне, там, дальше. — Он показал рукой.
Элевайз вгляделась, но ничего не увидела.
— Где?
Он взял ее за плечи и тихонько подтолкнул в нужном направлении.
— Вон там, где лес редеет. Посмотрите налево.
Элевайз так и сделала. И наконец, пытаясь разобрать хоть что-то в темноте непроходимой чащи из вековых исполинов, молодых деревьев и густого колючего кустарника, увидела то же, что видел Жосс.
Свет.
Слабый, словно горела одна-единственная свеча, или, может быть, небольшой, старательно поддерживаемый костерок. В черной пустоте леса это было странное зрелище.
Элевайз уже хотела повернуться к Жоссу и спросить, что им делать дальше, когда что-то привлекло ее взгляд.
Свет вел себя странно… На какие-то доли секунды он вроде бы исчезал, а потом столь же быстро появлялся снова. Элевайз изо всех сил напрягала взор — мелькание повторялось снова и снова.
Что это было? Может быть…
И тут она поняла.
Если хорошенько подумать, догадаться до столь очевидной причины было не так уж сложно.
Между Элевайз и источником света кто-то двигался.
Здесь, в лесу, в этой уединенной роще повсюду были какие-то создания.
И хотя аббатиса знала, что они должны быть где-то здесь — а зачем же еще они с Жоссом предприняли свой ночной поход, если не для поиска этих таинственных существ? — мысль о том, что там, на поляне, движется множество людей, заставила ее сердце бешено колотиться.