Максим поднялся на ноги, и в этот момент вспыхнул свет. Свет ослепил его на краткие мгновения, которых оказалось достаточно для того, чтобы его ударили в лицо, вырвали пистолет и, заломив руки, уронили на пол.
Некоторое время его молча и сосредоточенно колотили ногами по ребрам. Максим сносил удары стоически – охая и мыча, хотя хотелось визжать и кричать от боли и страха. Ударе на пятом Максим понял, что его похоже убивают, но мысль эта не внушила привычного страха. Вместо страха пришла обида на самого себя: лопух, лох, не смог, жаль.
Его схватили за волосы и резко рванули вверх. Шея больно хрустнула и Максим оказался в стоячем положении, что, впрочем, особо не радовало – его держали за обе руки и волосы и теперь его можно было избивать прицельно и аккуратно. Перед глазами Максима оказался старпом Дженифер – Обри. Обри широко размахнулся, очевидно, намереваясь нанести сокрушительный удар в лицо, но Максим, к тому моменту уже пославший все к черту, неожиданно выбросил ноги вперед, обхватил его шею коленями и резко согнув их вывернулся направо. Обри упал на одно колено, руками пытаясь разжать захват, а двое других, те что держали Максима сзади, неожиданно бросили Максима на пол, очевидно, чтобы добить на земле. Максим перекатился назад, вскочил и головой протаранил одного из нападавших, отчего тот, охнув, вылетел в дверь рубки и с грохотом и стонами скатился по трапу. Уже вставший на ноги Обри хотел было повторить тот же номер и с Максимом, но Максим встретил его ударом ноги снизу в лицо, от которого Обри отлетел в к противоположной стенке и упал. Третий нападавший, поняв, что шутки плохи, сунул руку за отворот куртки и мгновенно получил удар ногой по этой руке. Рука подлетев кверху ударила по его же челюсти так, что челюсть клацнула, прокомпостировав кончик языка. Скула с хрустом поприветствовала левый кулак, а висок правый. После этого наступила темнота.
Максим залез к потерявшему сознание нападавшему за отворот куртки и вытащил оттуда армейский «кольт». Вытащил обойму и передернул затвор. Один патрон оказался в стволе.
«Черт! А могло ведь и не повезти» подумал Максим. Перед глазами мелькнула картинка как на полу лежит сам Максим, его глаза широко раскрыты, а на лбу чернеет аккуратненькая дырочка.
Максим мотнул головой.
«Тьфу! Надо бы каких-нибудь таблеток от воображения принять, а то так и рехнуться можно. Или в штаны начать ходить по большому». Максим засунул кольт за ремень и собрался было повернуться к двери, но в этот момент в его голове что-то сверкнуло и он потерял сознание.
«Ох, бля! Больно-то как!» Максим очнулся на койке в своей каюте. Голова болела так, как будто в затылок воткнули кочергу и теперь ее там проворачивали. Арчера в каюте не было, его вещей – тоже, а дверь каюты, ранее запертая снаружи, сейчас была настежь открыта. Их коридора доносились человеческие голоса. Максим попытался подняться и охнул, схватившись за голову. Его замутило, и Максим свесившись с койки наблевал на пол.
Максима рвало на пол, а в голове вертелось: «Да что за жизнь такая! Постоянно блюю! Не дай Бог сотрясение мозга» .