По всему так получалось, что в мире действовала какая-то третья сила, и действия этой силы обошлись в полмиллиарда человеческих жизней. Действовала нагло, свободно.
Подытожил услышанное Арчер.
- Нас всех наебали.
Русский язык Арчера был очень хорош, но вот матерился он не правильно. Слово «наебали», которое в русском произносится энергично, в полном соответствии с описываемым действием, Арчер проговорил печально-медленно, почти шепотом. Русский в таком состоянии уже не матерится. Мат – это предыдущая ступень. Мат это когда борьба еще не закончена, а поражение не осознано и не принято. После того как пришла горечь поражения, русский возвращается к высокому стилю или замолкает. Слова делаются не нужны – Бог и так рядом и слышит все: каждую мысль, каждый стук сердца.
Пятую пили молча, по русскому обычаю - не чокаясь. Разговор скис.
Максим посидел, помолчал, потом положил руки ладонями на стол.
- Все, господа. Хватит. Мне нужно домой. Иван Александрович! Авиационное сообщение у нас действует?
Чекист неловко развел руками.
- Ну, какое-то действует. Грузовое, для гуманитарных грузов, военное. Гражданские летают только по нашему специальному разрешению. Только в Москву все равно не летаем – делать там уже нечего. Вы не волнуйтесь, Максим Константинович, мы обязательно найдем вашу семью, все узнаем, тогда и полетите, и поедете и все, что хотите. А пока – отпустить вас не могу.
- То есть как не можете? Но мне надо!
- Ну, вам надо, но и нам – тоже надо! Как вы не понимаете – мы должны установить всю правду в вашем деле от начала и до конца.
- А разве я не все рассказал?
- Ну, конечно же не все. Вот вы сказали, что гнались за вами из за того, что вы вмешались в местные разборки и кого-то там застрелили из родственников нынешнего президента Аляски. Но мы-то знаем, что началось все еще в аэропорту Торонто. Пистолетик ваш номерной проходит в списке спецоборудования приписанного к борту вашего планера, а к нему обычный пассажир доступа не имеет. – Голос чекиста был абсолютно спокоен и доброжелателен, в нем не было ни усмешки, ни угрозы. Анекдотичный Иван Александрович испарился, а на его месте сидел спокойно делающий свое дело профессионал. –Вот и выходит, Максим Константинович, что вы нам правду-то не сказали. Я даже протокол ваш в дело подшивать не стал. Зачем? Понятно же, что все переписывать придется. И деньги у вас ведомственные, с карточками, как положено. По всем атрибутам выходит, что вы на нашу разведку работаете.
- Ну, так что ж вы меня тогда держите?
- Третья сила, Максим Константинович. Третья сила. Ведь не могло же так быть, чтобы без участия и военных, и разведки и еще может черт знает кого. – Чекист ткунл пальцем вверх, обозначая этим жестом высокое начальство. Так что не могу я вас взять и отпустить – мне потом мальчики кровавые в глазах видится будут. Чекистская совесть не позволяет.
Максим еще раз огляделся – массивные столы, чай из стаканов с подстаканниками, ковровые дорожки, портреты. Окна с решетками.
- А вот этого – не надо. Вы же понимаете, что заведение – часть нашей работы. Забавная часть, конечно, но вполне полноценная. И охраняется на уровне.
- Да, я не об этом.
- Вот и хорошо. А хотите, прогуляемся в атриум, вы мне там все расскажете, а друзья ваши тут пока посидят?
- Спасибо Иван Александрович, но в принципе мне скрывать от них нечего. Ничего такого.
Арчер и Дженнифер напряженно следившие за неожиданным поворотом разговора, оба синхронно кивнули. Что это должно было означать Максим не понял, но принял этот жест за относительно одобрительный и на этот раз рассказал все.
Когда Максим закончил рассказ, Иван Александрович некоторое время помолчал, покачивая головой и хмуря лоб.
- Так, - он потер виски, - аппарат у тебя с собой?
- Нет. Я спрятал его, опасаясь обыска.
- Мы же обыскали весь корабль!
- Я спрятал его не на корабле, а в порту.
- Но как? Вы же не сходили на берег! Ах, да! – Чекист хлопнул себя по лбу.
- Вот-вот. Мы думали, что ваши орлы нас будут на берегу уже встречать, а вы только через пару часов нас навестить собрались. Достаточно того, что я пришвартовывал корабль.
- То есть вы спрятали его прямо в пирсе?
- Точно.
- Не намокнет?
- Он не боится влаги. Но на всякий случай он завернут в два пакета и заплавлен зажигалкой.
- Может прямо сейчас и поедем?
- Может быть, тогда хоть доедим, раз вы меня все равно никуда пока не отпускаете? Да и не отдам я его вам просто так. Только при понятых и по описи.