— Покойным?
Максим привстал.
— Увы. Есть известия, что Юрий Сергеевич погиб. Умер в тюрьме от «естественных причин». Строго по всем демократическим нормам умер.
Присутствующие, кроме профессора, перекрестились. Максим немного замешкавшись последовал общему примеру.
— Четвертое — пока лицо, которое тут все это безобразие на железной дороге устроило не найдут — без охраны не ходить, без надобности территорию гостиницы не покидать. И последнее, но самое важное — как оказалось мы не располагаем той информацией, которую затребовал для работы господин Алиев. Вообще. Но мы, слава богу, с этим не смирились и направили кого надо куда надо, чтобы эта информация у нас была. Так что господин Алиев может рассчитывать на продолжение работы. Спасибо всем за внимание, господа Алиев, Токарев и Вершин могут быть свободны. В смысле — приступать к исполнению.
— Простите, Виктор Михайлович, — Максим обратился к директору, — А о семье Юрия Сергеевича что-нибудь известно?
— А что нам должно быть известно?
— Ну, что-нибудь. Мы все-таки по его материалам работаем. Логично было бы…
Максим растерялся. Директор посмотрел на него и ровным голосом, спокойно ответил:
— Вы правы. Очень хорошая идея. Я распоряжусь сегодня. А вы что-то должны были им передать?
— Нет.
Когда дверь за спиной захлопнулась, Иван Александрович схватил Максима под руку и, оттащив в сторону, прошипел:
— Ты с ума сошел? Зачем ты его разозлил?
— Он сейчас на меня будет компромат рыть и контакты искать.
— Он же тебя сгноит!
— Ему уже не долго осталось. У него уже нет никакой власти. Авось не успеет.
— Я бы на твоем месте не рассчитывал.
Тем временем за дверью, из которой они вышли, директор продолжал вызвал начальника охраны.
— Юрич! Юрич! Подойди! Значит так. Этого, вот того, что сейчас здесь выступал, — директор прочистил нос при помощи платка и бросил его под стол, — На всякий случай, бабу его найдите. Он ведь за бабой бегает? Найдите ее. И детеныша найдите. Мало ли что? А тут — любое «что» — не малое. И московской братве передайте, что достали уже с местными вопросы выяснять. Пусть договорятся, наконец. Мне тут стабильность нужна. И, кстати, о семье Макарова. Их тоже найдите. Все. Можешь идти. За любовницей его — круглосуточное наблюдение. Нет! — глава контрразведки потер ладонь об ладонь, — Доставь-ка ты ее мне. И побыстрее. А самого вот этого вот нахала — в самую жопу. Чтоб концов не сыскали. Подготовь бумаги.
К Ольге Максим поехал уже на личном водителе. К нему прикрепили здоровенного, молчаливого чеченца на уазике исполнявшего обязанности водителя и охранника одновременно. Тимур обладал двумя талантами — он никогда не подсушивал и не подсматривал что-либо специально, но всегда все слышал и все замечал, а еще его флегматичность действовала на Максима как успокоительное.
Теперь Оля жила тоже в новостройке. Только это были не многоэтажная московская башенка, а сборный домик беженцев. В окошке горел свет, на пороге стояли сапоги с налипшими на дороге, оставлявшей желать много лучшего, комами грязи. В поселке беженцев царила полная тишина. Сначала Максим даже заподозрил засаду, но немного позже дошло — тут работали с зари и до зари, используя все свободное время для еды и сна. Это было все, что помещалось в расписание: тяжелый труд, еда и сон.
Он подошел к двери и постучал. Дверь открыл молодой парень слегка подшофе.
— Здравствуйте.
— А Олю можно?
— Какую Олю?
— Ряшинская Ольга здесь проживает?
— Ах, Ольга Владимировна! Да, есть такая, прошу вас, господин офицер. — парень громогласно закашлялся, — Вы по делу или как?
В этом последнем «или как» Максиму почудилась некая издевка, намек на то, что возможно происходило тут прежде. Максим оттолкнул парня и прошел внутрь.
Короткий коридор. Две комнаты, одна побольше, другая поменьше. Из первой доносятся детские крики — ему не туда. На второй двери была наклеена картинка — заяц с цветочком. Точно такая когда-то была на Олином холодильнике. Этих зайчиков он всегда терпеть не мог. Максим постучал в дверь.
Оля открыла сразу же, как будто стояла за дверью. Открыла и застыла, глядя на него широко раскрытыми глазами. Она была в коротком зеленом халатике, который едва прикрывал крепкую задорную попу. Максим помнил этот халатик — Оля привезла его из Москвы. Она часто встречала его именно в этом халатике, его удобно было задирать. В мозгу у Максима вспыхнула картинка, как он резко поворачивает ее к себе спиной, задирает этот халатик, пригибает ее вперед и…