— Наверху опять летуны, — щурясь от света сказала Робертс.
Салис взглянул вверх. На ярком солнце, раскинув руки и ноги, парили пять силуэтов. Казалось, они выплывали откуда-то позади Салиса, как изгибающиеся поля кукурузы и сои, хотя на самом деле не двигались. Несколько месяцев назад какой-то молодой идиот додумался до того, как проложить временную дорожку и разгоняться до скорости вращения барабана в противоположном направлении, оказываясь таким образом в невесомости. Наверное, хорошее развлечение — до тех пор, пока никто не подлетел слишком близко к искусственному солнцу или не ошибся с ускорением.
От инженерных палуб к летунам протянулись две газовых полосы, и Салис указал на них:
— Ага, до них добралась служба безопасности.
— Смертники, — Вандеркост покачал лохматой седой головой.
— Молодые и глупые. Ну, дети есть дети. — В голосе Робертс звучало больше сочувствия, но она и по возрасту была ближе к этим нарушителям. — А вы что, с детства такие трезвые и порядочные?
— Мы законопослушные, — сказал Вандеркост. — Моя дурь убивает только меня самого.
Робертс сдалась, лишь пожав плечами в ответ. На корабле — на настоящем, с правильной стороны врат, безопасность всего вокруг — всегда первоочередное дело. Дважды проверить то, что уже проверено дважды, очистить всё, что уже очищено. Безответственность и ненадёжность — самый быстрый путь к собственной смерти, гибели семьи и всего экипажа. А на больших станциях — Церере, Гигейе, Ганимеде, а теперь и Медине — есть нечто, позволяющее детишкам расти тупыми. Беспечными.
Стабильность, решил Салис. Большое пространство вроде этого барабана как-то на них влияет. Он и сам это чувствовал — барабан казался слишком большим, чтобы сломаться. На самом деле размер не важен. Сломать можно что угодно. Сломалась даже Земля. Действуя так, словно риск — это пустяки, подвергаешь опасности всех.
Но всё-таки в глубине души он жалел, что охрана станции наказывает летунов. Дети есть дети. У них всегда должно быть место для игр. Оно было у марсиан, у землян. Только астерам потребовалось угробить не одно поколение ради того, чтобы и у их глупых детишек появилась возможность играть.
Он щурился, глядя в яркое небо. Охрана и летуны уже спускались к поверхности, дымные следы скафандровых двигателей становились шире и медленно оборачивались спиралями вокруг сияющего луча солнца.
— Досадно, — сказал он.
Вандеркост фыркнул.
— Слышал про души в секции F? — спросила Робертс. — Опять закрыты.
— Всё проектировалось под полную g, — сказал Вандеркост. — То же и с фермами. Поля не осушаются как положено. Если бы барабан вращался, как рассчитывали мормоны, всё бы работало.
Робертс рассмеялась.
— Может, и работало бы. А вот мы — нет. Нас бы по стенке размазало.
— Надо бы этим заняться, — Вандеркост пожевал киббл.
— Мы много делаем, чтобы всё заработало, — сказал Салис. — С таким-то запасом мощности? Да если не справимся, значит, мы того и не стоим.
Он допил остатки пива, встал, поднял ладонь, чтобы спросить, хотят ли сослуживцы ещё порцию. Вандеркост хотел, Робертс — нет. Салис пошёл к стойке, ступая по грязной земле. Это тоже часть жизни, подумал он. Растения, фальшивое солнце, ветерок, пахнущий листьями, гнилью и свежей травой. Медина — единственное место из всех, в которых он когда-либо жил, где можно ступать по земле. Не просто по грязи и пыли — их-то хватало повсюду — по настоящей почве. Салис сам не знал, в чём тут разница, но это совсем другое.
Бармен сменил грушу Салиса на полную и дал вторую для Вандеркоста. Когда Салис вернулся к столику, разговор перешёл от летунов к колониям. Невелика разница. От тех, кто глупо рискует, к тем, кто рискует бессмысленно.
— Алдо говорит, через Иерусалимские ворота опять пришли угрозы, — рассказывала Робертс. — Либо мы отправляем им ядро реактора, либо они явятся и возьмут сами.
— Если явятся, мы их удивим, — Вандеркост взял у Салиса свежую грушу пива. — Поднимем пушки — и делу конец.
— Возможно, — ответила Робертс, потом покашляла. — А может, лучше отдать?
— С чего это? — нахмурился Вандеркост.
— Они нуждаются, а у нас всё это есть.
Вандеркост пренебрежительно отмахнулся. Кого колышет, в чём там они нуждаются? Но что-то в интонациях Робертс привлекло внимание Салиса. Как будто она сказала нечто большее. Он встретился с взглядом её тёмных глаз, в знак вопроса вздёрнул вверх подбородок. Она заговорила, кивая головой в такт словам:
— Мы ведь можем помочь, если захотим? Вполне можем, почему бы и нет? Нет причины отказывать, ведь мы теперь не те, кем были раньше. — Вандеркост хмурился, но Робертс продолжила: — Мы это сделали. Именно мы. Сегодня.