Тандегрэн опустил глаза:
— Ты задаешь болезненные вопросы. Но что нам делать? Даже если свержение Аланданора — печальный, но необходимый шаг. Его наследником является Альхана. Она — последний представитель рода короля. Хороша же будет замена старика на маленькую девочку! К тому же… Что, если она вырастет похожей на своего отца и брата? Когда она достигнет совершеннолетия и вступит в самостоятельное правление, мы рискуем получить куда большие проблемы чем те, которых пытаемся избежать.
— Уже сейчас Альхана горда и вспыльчива, — заметил Роэтур. — Все ведет к тому, что так оно и будет.
— Но отец! Это означает только одно. Ее нельзя допускать на трон! Ты — следующий наследник в очереди, но для этого Альхана должна или отречься, или умереть! Отречься она не сможет, пока не станет совершеннолетней, да и не факт, что захочет. А устранять на пути к власти ребенка… Светлый Творец, нет!
— Следуя логике людей — а именно этим ты сейчас и занимаешься — есть еще один способ нейтрализовать Альхану. Замужество. Назвав принцессу своей спутницей, ты получишь власть, сохранив ей жизнь.
— Брак по расчету, к тому же ранний? То, что мне интересны обычаи людей и понятен ход их мыслей, еще не означает, что я во всем их одобряю! Многое из того, что делают они — отвратительно, и подобные вещи в особенности! И… почему я?
— Много ли ты знаешь эльфов, способных признать, что их король сошел с ума, и следует предпринимать меры? Или ты предлагаешь это мне? Мои размолвки с твоей матерью растут из года в год, но не до такой же степени! Да и король-философ — далеко не лучший вариант. Если бы право наследования перешло ко мне естественным путем… Я давно решил в этом случае отречься от трона в твою пользу.
— Светлый Творец, я никогда к этому не стремился! Твои предложения ужасны, отец! Я отказываюсь участвовать в чем-либо подобном!
Роэтур развел руками:
— Вообще-то, я ничего и не предлагал. Я всего лишь озвучивал факты. Все выводы из них — твои собственные.
Тандегрэн, уже заготовивший в адрес отца очередную гневную тираду, смутился и замолк.
— Действительно, — согласился он спустя недолгое время. — Во имя Света, неужели вся эта грязь явилась плодом моих мыслей и разума!
— Нет, Тандегрэн. Просто ты — один из немногих, кто способен ее видеть. Для нашего несчастного народа это большая редкость. Я не для того увел беседу в этом направлении, чтобы ты терзался подозрениями в собственной безнравственности. Я хотел подвести тебя к одной мысли, которая и является ответом на твой вопрос. С тех пор, как силы Света перестали приглядывать за нашим народом, мы вовсе не ограждены от ситуации, все выходы из которой плохи.
— И это ты называешь ответом?
— Да. Той узкой тропинки, двигаясь по которой можно было оставаться вечно светлыми и неизменно правыми, больше нет. Высшие силы Света оставили мир так же, как и силы Тьмы. Никто не предоставит нам лазейки, через которую можно протиснуться, не извалявшись в грязи. Не ищи того, чего не существует.
Тандегрэн стиснул кулаки.
— Если хорошего выхода нет, пусть будет плохой. Но выход. Я не собираюсь бездействовать, сложа руки, как это делают остальные! Знаешь, отец… Наверное, я знал в глубине души, что так оно и есть. Уж очень хотелось услышать, что это неправда, что есть другие пути — вот и не решался признаться самому себе.
— Большинство эльфов в глубине души знают, что так оно и есть, — печально усмехнулся Роэтур. — Потому меня и не любят, что я пытаюсь постоянно натолкнуть их на то, от чего они так отчаянно прячутся сами. Увы, я так и не придумал способа заставить других оглянуться и оценить, что происходит. Если этого не случится, эльфийский народ обречен.
— Достаточно найти одного предателя, чтобы пала целая крепость, — заметил Тандегрэн. — Если нельзя заставить всех, ответственность за выбор плохого выхода придется взять на себя кому-то одному. Ради нашего народа… Я постараюсь оказаться готовым к этой ответственности.
— Возможно, ты прав. Но это скорбный путь. Того героя, что осмелиться им следовать, ждет прижизненная ненависть и слава негодяя в посмертии. Мне не хотелось бы, чтобы кто-то жертвовал собой подобным образом. Особенно ты.
— Не из всех ситуаций есть хорошие выходы, отец, — хитро подмигнул Тандегрэн. Впервые за много недель на лице эльфа появилась улыбка. Он снова знал, куда стремиться и зачем жить.
— Вот теперь мне бы и впрямь хотелось дать тебе совет, — сказал Роэтур. — Если ты действительно в нем нуждался, а не в том, чтобы разобраться в собственных чувствах и сомнениях.