— Я слушаю тебя.
— Есть разница между бездействием и ожиданием. Бывает, что с разрешением некоторых ситуаций стоит повременить. Если она не грозит немедленной бедой. Тот самый, единственный правильный вариант может появиться по прошествии времени. Поспешные действия в этом случае только нанесут непоправимый урон.
— Жизнь воина давно отучила меня от излишней горячности. А общение с людьми дает отличное понимание того, что имея в запасе столетия, спешить действительно некуда. Я подумаю по поводу короля и принцессы, хорошо взвешу и оценю все варианты. Сейчас же стоит заняться вопросами, не терпящими отлагательств.
Тандегрэн поднялся, собираясь уходить, но Роэтур внезапно остановил его:
— Погоди! Мы так редко общаемся, что я рискую не дождаться рассказа о произошедшем в горах еще столетие-другое. А мне любопытно услышать его из уст очевидца.
— Ты уверен, отец? Это не те вещи, которые мне приятно вспоминать.
— Уверен, — на этот раз настала очередь Роэтура лукаво улыбаться. — Считай это платой за мою помощь.
С обреченным вздохом Тандегрэн опустился обратно в кресло и начал свой долгий рассказ.
Когда он, три часа спустя, выходил из отцовского дома, теплой благодарности как ни бывало. Похоже, за сотню лет все изменилось чуть меньше, чем казалось на первый взгляд. Тандегрэн просто клокотал от ярости. «А ведь я знал! — упрекал себя он. — Совсем не из праздного любопытства затеял он разговор о горах!»
От прежней ясности и уверенности, от четкого плана, что уже начал строиться в голове, остались жалкие лохмотья. Зачем, зачем он попался на эту удочку, получив вместо одной порции неприятных откровений, выдернутых со дна души, две?!
Долгая прогулка по лесу не оказала на эльфа умиротворяющего действия. Жалобно заскрипели несмазанные петли, когда Тандегрэн злобно рванул на себя входную дверь. Многочисленное зверье, большое и малое, уже давно назначившее это жилище своим, испуганно разбегалось по щелям, заслышав его резкие сердитые шаги. Выбрав из своей обширной коллекции самый тяжелый доспех, а к нему длинный меч человеческой работы, который большинство эльфов сочло бы громоздким до неуклюжести, Тандегрэн вышел на поляну перед домом и принялся выполнять упражнения, не сбавляя самого бешеного темпа. Остановился он лишь тогда, когда даже его тренированное, нечеловечески выносливое тело принялось отчаянно взывать об усталости.
Лицо заливал пот, мешал видеть. Шрам на щеке крутило и дергало, а перед глазами плыли темные круги. Негнущимися пальцами Тандегрэн расстегнул ремень шлема и стащил его с головы. Скинул панцирь, нуждающийся в немедленной очистке от влаги и соли, распахнул на груди стеганный поддоспешник и утер рукавом лоб. Помогло мало: поддоспешник был мокрым насквозь. Но воин почувствовал, как с этим движением уходят последние капли его гнева.
«Ладно, отец, — спокойно подумал он. — Мы с тобой еще вернемся к этому разговору.
Только вот как, поглоти его Тьма, понимать ту последнюю фразу?! «Если кто-то и способен найти правильное решение, так это ты, Тандегрэн!»
Впрочем, ему в любом случае предстоит решение отнюдь не тривиальной задачи. За долгие годы мира эльфы разучились воевать. Тандегрэну это было совершенно ясно. Поколение, заставшее войну, почти ушло. Среди более молодых эльфов воинов, участвовавших хоть в одном реальном бою, можно пересчитать по пальцам. А уж непоседливых искателей приключений вроде него самого, набравшихся опыта в человеческих войнах, и вовсе были единицы.
Как победить врага, не имея боеспособной армии?
«Я знаю, как», — с нехорошей улыбкой подумал Тандегрэн.
ГЛАВА 2
Уршван Леденящая Смерть и Баргар Черный Клинок были заняты решением стратегически важного вопроса. Еще раньше малый военный совет в составе их двоих постановил, что один из кланов будет атаковать окопавшихся мерзавцев, а второй — его прикрывать. Споткнулись вожди на выяснении малой детали этой грандиозной военной разработки: какому конкретно клану предстоит лезть на рожон.
Когда все словесные аргументы закончились (а произошло это довольно быстро), вожди приступили к выяснению правоты старинным орочьим способом: при помощи кулаков. «Совещание» было как раз в самом разгаре, когда от важного занятия, отвешивания тумаков друг другу, Уршвана и Баргара отвлекли оживленные крики. В пылу драки не сразу сообразили они, что крики никак не связаны с их успехами и неудачами, пропущенными и нанесенными ударами. Ибо преобладало в этих полных удивления возгласах одно-единственное слово: «Длинноухие!»