— Тандегрэн был среди них? — встрепенулся эльф.
— Конечно, посреди битвы они внимательно разглядели и запомнили каждого нападавшего, — съязвил Шенгар. — Они и в том не совсем уверены, что ушастики действительно были. Но если это так… То, по-моему, отлично объясняет появление дагаров.
— Не совсем, — отозвался Ришнар. — Не в обычаях длинноухих звать наемников.
— Похоже, без языка не обойтись, — подвел итоги Орог. — Брат, ты готов к очередному подвигу?
— Тебе как — честно или вежливо?
— Я бы отправил кого-нибудь еще. Но ты — лучший охотник, которого я знаю. Если кто и сможет пробраться к ним в лагерь и захватить пленного, так это ты.
— Так я твоей песенке и поверил! Просто ты решил погубить будущего алхимика в моем лице и постоянно дергаешь по всяким глупостям.
— Да, правда. Как мы без еще одной вонючей дряни проживем! Я просто хочу получить от тебя побольше пользы, пока очередным взрывом тебе все пальцы не поотрывало.
— Ну ладно, брат, — недобро прищурился Шенгар. — Запомни свои слова хорошенько. Я еще затолкаю их обратно в твою поганую глотку!.. Ладно, Творец с тобой. Притащу я тебе языка.
Легкими летящими шагами Нириэль поднималась на вершину скалы. «Матерь Звезд, — думала она, — как же хорошо!»
Подставив лицо свежему ветру, она жадно впитывала забытые ощущения мира, где над головой раскинулось голубое небо, а не холодный каменный свод. Где щебечут птицы, плывут облака. Светит солнце и шумит трава. Где можно наконец-то представить себя свободной.
К сожалению, только представить. Прямо позади умиротворяющую синеву неба портила темная фигура орочьего часового.
— И это ты называешь «поговорить наедине»! — с горькой усмешкой сказала эльфийка.
— Он все равно ничего не услышит, — неуклюже оправдался Ривендор. — Слух урук-хаев хуже нашего, ты ведь знаешь.
— Да, конечно. Кому, как не тебе знать урук-хаев лучше всего!
— И ты тоже! Думаешь как все они! — укоризненно воскликнул эльф. — «Предатель всего народа, трусливый перебежчик Ривендор!» Давай же, скажи мне это!
— Нет… Прости. Я не хотела… Просто я так устала в этой проклятой каменной клетке!
С того самого дня, как остатки поискового отряда оказались в плену у орков, Нириэль и Алангор присоединились к своим сородичам, и положение их мало отличалось от положения других эльфов. Шенгар, правда, довольно прозрачно намекал на прощание, что у них есть возможность выбора, но Алангор с возмущением отверг его предложение, а она… Разве могла она поступить иначе, чем отправиться вместе с любимым?
Больше у Нириэль не было возможности пообщаться с вождями урук-хаев: такая беседа разрушила бы всю легенду о том, что до появления второго отряда они томились в тяжком плену. Орки, охранявшие пленников, тоже не отличались многословностью. Мир резко сомкнулся до пределов единственной запертой комнаты в глубинах рудника. О событиях, творящихся извне, оставалось лишь догадываться.
Время тянулось невыносимо. Порой Нириэль казалось, что лучше бы ей выдали кирку и отправили рубить рудную породу, как это делали остальные пленники (за исключением слепого художника, разумеется). По ее ощущениям, прошли десятилетия с тех пор, как она попала под землю. Оказалось — десять месяцев. Для эльфа, способного прожить века, это должно выглядеть кратким мигом. Почему же они кажутся ей безвозвратно, преступно упущенными?
— По крайней мере, — вздохнул Ривендор, — орки поступили явно лучше, чем мы когда-то обошлись с Шенгаром.
— Расскажи это тем, кто работает в руднике, — гневно отозвалась Нириэль и тотчас же подумала виновато: «Зачем я продолжаю его цеплять? Ему и так должно быть крайне тяжело!»
В прежние времена Ривендор наверняка принялся бы с жаром спорить, обижаться, доказывать, что она не права. Сейчас он просто отвернулся и негромко сказал:
— Возможно. Я хотел с тобой поговорить, но если ты этого не желаешь… Так тому и быть.
— Я… Не обращай на меня внимание, честное слово. Мне не хотелось тебя обидеть.
— Я понял. Просто… Миры наши слишком разошлись. Дорога назад отрезана для меня окончательно. Да и я не стремлюсь туда, знаешь ли.
— Ты сильно изменился.
— Предатель и перебежчик… Они недалеки от истины. В душе я уже не совсем эльф. То, что мы с тобой уже не понимаем друг друга — закономерно. Но осталась одна вещь, которая связывает нас до сих пор. Белондар.
— Из-за него ты затеял этот разговор?
— Да. Я хотел кое о чем попросить тебя. Не знаю, насколько тебе известно происходящее вне пещеры…