— Харлак прав, — вмешался Орви. — Надо повторить все в точности. Я не поверю в первую крицу, пока не увижу второй.
— Опять работать впятером! — не унимался юный «воитель». — Когда все остальные занимаются настоящим мужским делом, мы тут таскаем, рубим, жжем, раздуваем, словно какие-то рабы!
Но старшего брата слова Харлака и Орви заставили задуматься. И жажда ратных подвигов отступила на второй план по сравнению с желанием окончательно подтвердить успешность их многомесячного труда.
— Цыц, — сказал он. — Мы здесь не менее важным делом занимаемся. И здесь мы нужнее, чем там. Иначе Орог не приказал бы нам остаться и продолжать работу!
Ссылка на такой великий авторитет сыграла свое. Было видно, что расставание с мечтой о военной славе дается юноше тяжело, но подводить Белого Вождя ему не хотелось тем более. Несостоявшийся герой повесил нос и покорно побрел вслед за братом к угольной яме.
Заслышав звуки, вырывающиеся из глотки Баргара, существо, мало знакомое с орочьей расой, могло бы заподозрить, что с Черным Клинком приключилось неладное. Враги, случись они поблизости, разбежались бы опрометью, решив, что так ревут явившиеся за ними демоны Тьмы.
На самом деле вождь смеялся. Это был уже третий или четвертый приступ хохота. Они скручивали Черного Клинка, стоило тому вспомнить о конце поединка. И каждый раз, отсмеявшись, он повторял примерно одно. На этот раз дословно звучало это так:
— Высшие силы, чтоб им всем в чертоги к Творцу провалиться, на твоей стороне, парень!
Вождя нисколько не смущал тот факт, что высшие силы и так должны находиться у Творца в чертогах, провалиться в которые и вовсе невозможно, поскольку находятся они, по канонической версии, где-то за краем моря. Мешанина несовместимых понятий хорошо отражала мировоззрение северных орков, совместивших собственное поклонение Темному Владыке с многочисленными суевериями поглощенных человеческих народов.
Затем, чтобы поражение в бою не выглядело таким уж позорным в собственных глазах, Баргар спешил добавить:
— Да-да, высшие силы! Это они напомнили мне, что оружие порой ломается! Так что не бери это на счет собственных заслуг.
Шенгар, за последнее время убедившийся, что своевременное молчание порой стоит сотен слов, даже самых остроумных и находчивых, предпочитал не комментировать это заявление.
— Ну а если уж кому высшие силы благоволят, — завершил Черный Клинок свои рассуждения, — то не мне им перечить. Поступил ты, конечно, плохо, уведя у меня охотников, ну да что теперь поделать!
Упомянутые «высшие силы» Шенгар мог перечислить по пальцам. Ривендор, показавший ему, что такое действительно быстрый противник. Ришнар с богатой коллекцией подлых приемчиков. И безумный гномий оружейник, сковавший великолепный меч. С большой натяжкой в эту компанию можно было включить Темного Владыку, снабдившего орков недюжинной силой, облегчающей применение вышеупомянутой коллекции. Ну а еще, без лишней скромности, в состав высших сил входил он сам, Шенгар, сумевший успешно воспользоваться полученной наукой.
С щемящей тоской Шенгар вспомнил о временах, когда он искренне верил в колдовство, призраков и прочие захватывающие вещи. С призраками встречаться, правда, доселе не пришлось, но судя по тому, как стремительно развенчивается вся остальная мистика, здесь тоже не на что надеяться. Будоражащие ожидания на деле оборачивались чем-то простым, легко объяснимым, обыденным, как сбор хвороста к костру. Ушастый чародей, совершающий дурацкие ошибки, и впрямь куда скучнее зловещего бородатого старца, превращающего в тюленей! Даже если эти дурацкие ошибки и совершены в твою пользу…
Наверное, Баргар бы тоже расстроился, узнав о том, что гномьи клинки способны разрубать более слабую сталь. Он, в отличие от Ришнара, не сражался с гномами. И со сталью-то дела толком не имел. Вера во вмешательство высших сил имеет огромные преимущества перед банальностью жизни. Шенгар не собирался разочаровывать Черного Клинка в лучших из заблуждений.
В конце концов, тот и сам переменил тему на более приземленную.
— Ты спрашивал о дагарах, — вспомнил Баргар. — Да, мы брали языка, даже нескольких. Много узнать все равно не удалось. Упрямые, что те же эвора. Сдохнет, а будет молчать. Один, правда, вопил что-то про землю, которую не отдаст никому. И все.
— Землю? — удивился Шенгар. — Он что — рехнулся? Их земля триста лет как утонула!
И он поведал Черному Клинку то, что рассказал о дагарах Ривендор.