– У неё уже должны быть хотя бы первые месячные, поэтому совсем маленькая не годится, – заявил собеседник.
Эдвин и Нейт переглянулись, а Дин только прихлебнул принесённого с собой тисли.
– Сегодня ночью я достану тебе девушку, – сказал священник. – Завтра утром её приведут к тебе.
– Быть может, мне стоит пойти с тобой и сразу забрать её? – спросил незнакомец. – Или даже нет… покажи мне, где ты находишь товар. Я возьму сам. У меня мало времени.
– О, господин, не надо спешить, – заюлил Такхир. – Ты не священник. Как только ты коснёшься руки девственницы, она уже не будет столь чиста. Разве не поэтому ты пришёл сюда, в нашу общину? Эвройки нечисты с рождения, ваши мужчины могут трогать дочерей и даже мыть их, как будто…
Маг только шикнул на него.
– Абавийки подходят мне не поэтому, – сказал он. – Невинности достаточно физической. И не стоит говорить то, чего не знаешь – в Эврое мужчины не настолько под каблуком у жён, чтобы подмывать младенцев.
Дин хмыкнул.
– Ну, это, – сказал он, – как-то можно было пропустить.
– Нет, – возразил Эдвин. – Это может оказаться важным. Он эвроец, он женат или был женат и у него есть ребёнок.
Нейт напрягся.
– Это вызывает у меня определённые подозрения в том, что затеял маг, – сказал он.
– Лучше давай досмотрим, – сказал Дин, – и дослушаем.
– Хорошо, – проскрипел Магот, озвучивая гостя, – на рассвете так на рассвете. Добудь мне девственницу с тёмными косами, красивую и невинную, и получишь своё. Если девушка окажется у меня до рассвета, тем лучше…
– Боб Магот, почему ты здесь? – спросил вдруг ещё один голос, и всё стихло.
Незнакомец отступил в тень между двумя домами, Такхир сделал вид, что греет бороду на солнце, Боб Магот проскрипел виновато:
– Меня поставили наблюдать за храмом.
– Пошли отсюда, – камера развернулась к капу Туангу.
Его лицо было видно куда лучше – тень от шляпы, сдвинутой на самый затылок, прятала только лоб и брови, а глаза, нос и рот солнце озаряло как следует. И это было довольно-таки злое и даже слегка испуганное лицо.
– Запомни: я твой начальник. Никто другой не может дать тебе задание вместо меня. Я послал тебя патрулировать абавийский квартал, а не стоять истуканом возле храма…
Запись прервалась.
– Лучше бы мы ещё днём эту запись проверили, – сказал Эд в наступившей тишине.
– А нельзя было сказать сразу, что дело серьезное, а, Боб? – спросил Нейтан. – Эх ты, жестянка… Ты не мог сказать о том, что видел и слышал?
– Когда я записываю, меня как бы… нет, во всяком случае, я не вижу и не слышу в вашем понимании, – замялся Боб Магот. – Всё переключается на запись. Автоматон – не идеальное создание.
– Очень познавательно, – заметил Дин Квейн. – Мак Хэрриган, как насчёт поторопиться в гости к нашим абавийским друзьям?
– Очень даже, – ответил Нейтан.
– Но мы не знаем, где священник будет добывать девушку, – встрял Эд. – Пойти в приют он может и не рискнуть. Во-первых, в связи с пропажей девушек уже были арестованы трое. Во-вторых, в приюте всё ещё осталось две воспитательницы. Одна с топором, – тут новенький нервно хмыкнул.
Из окна высунулась Рава.
– До полуночи Такхир не будет из храма выходить: молиться будет. От вечерней молитвы и до часа «сердце ночи» священник просит богов о том, чтобы был милостив к людям.
– Этот может и не просить, – проворчал Эдвин.
– Ай, зато не посмеет выйти, чтобы люди его увидели, – махнула рукой Рава. – Давайте я пойду с вами! Я всех женщин в квартале знаю: если не в приют он пойдёт, то или к Зайтане, у неё две дочери тринадцати и пятнадцати лет, или к Амире – у неё шестнадцатилетняя…
– Давайте вы посидите тут, мейстрес, – предложил Дин миролюбиво. – Как и вы, дьер Эдвертон. Нас двоих будет достаточно.
Эд нахмурился.
– Лучше втроем, – сказал он. – Не стоит забывать, что я маг и я арстон, боевик.
– Я бы лучше забрал твоего железного товарища, а тебя оставил караулить женщину. Для этого необязательно входить в дом, – ответил Дин.
– Но почему? – удивился и возмутился Эдвин.
Но спорить с Квейном было совершенно невозможно. Уж если тот решил – его не заставишь передумать.
– Потому что ты – уже не боец. Ты поломанный боец и сам говорил, что действуешь медленно. Оставайся здесь.
Эдвин что-то проскрежетал, но был вынужден сказать:
– Слушаюсь, роу Квейн. Остаюсь здесь.