Уже привычная ярость нахлынула, сцепила зубы, сковала пальцы, сжав их в кулаки. Но Лайда вдруг взяла его за руку.
– Вы ведь в курсе их планов? Эдвина и Эдмунды?
– Только в общих чертах, – покачал головой Нейтан.
– Хорошо. Пока ещё рано. Передайте им, что здесь всё по-прежнему, всё в силе. Но только ни один медик не нашёл пока способа вернуть Эдвина, и… И я не знаю, как быть с его телом, если оно никогда не поднимется с кровати.
Нейтан покачал головой.
Попытался представить, каково быть Фаднором и Лайдой Эдвертонами. Каково быть Витой Стил. И что легче: думать, что дочь потеряна навсегда, опороченная другом и разорванная взрывом… Или ежедневно приходить в госпиталь и видеть на кровати неподвижное тело сына. Без особой надежды на то, что он когда-нибудь поднимется и будет ходить, смеяться, любить, драться, делать тысячи дел и даже не задумываться, что он их делает.
– Значит… Я был не совсем прав, подозревая, что Эда каким-то образом оказалась в теле Эдвина. Всё сложнее… и гораздо хуже. Она перекроила себя, она практически украла личность своего кузена и вашего сына. А он… Неясно только, каким образом вы сумели перенести его сознание в автоматона? – спросил он. – И как сумели позволить им такую авантюру?
– Как будто они спрашивали, – Лайда вытерла скупую слезу с лица. – Эдвин всегда был такой дерзкий, своевольный! И любил управлять автоматонами. Конечно, он всегда был прирождённым бойцом, а не чинильщиком, как мы с отцом, но автоматоны ему нравились. Как игрушки! Вот и доигрался. Каким-то образом дотянулся сознанием до своего бота-денщика Магота. По сути ведь маги так и управляют этими железяками. И автоматон пришёл сюда, в больницу, заговорил с нами. Напугал нас с Фаднором, мы ещё долго не могли привыкнуть. Ну, а Эдмунда… после того, как мы рассказали ей о том, что протезы на самом деле зарегистрированы на Эдвина, чтобы прикрыть её, она сделала это. Как вы сказали? Украла личность Эда. Причем с его одобрения. Знаете, они ведь раньше никогда не были особо дружны. Насколько могут быть дружны кузен с кузиной? Это же примерно как кошка с собакой!
– Ну, кошки с собаками иногда очень даже дружат, – пожал плечами Нейтан. – Стало быть, здесь, в госпитале, эти двое спелись и решили отправиться в Войден. Откуда они узнали, что Уолтер там появится?
– Тут такое, – Лайда подалась вперёд, почти легла грудью на стол, и Нейтан бессознательно повторил её движение.
Так они почти встретились лицами, и Лайда могла понизить голос почти до шёпота.
– К Эдвину порой приходили сослуживцы. Особенно одна, она не так давно вышла замуж за какого-то офицера из соседнего с вашим участка. Приходила, просила прощения, что не ждёт чудес. Эд потом, уже в образе Магота, говорил, что не в обиде, но я… Мне всё равно за него больно! В общем, в тот день, когда один из его друзей всё рассказал, Эдмунда уже крепко держалась на ногах и уже была готова изменить свой облик. Когда Магот притащился сюда, Эда смогла поговорить с двоюродным братом, и говорили они долго. Вот в тот день и пришёл Райди. Видимо, у парня накипело – вот он всё у кровати сотоварища и высказал про выскочку Уолтера. И что из-за того люди погибают, и что делишки он проворачивает тёмные, и что вот в другой отдел перешёл, собирается внедряться в цепочку контрабанды наркотиков, которая начинается в Войдене. Эдвин всё слышал – и всё сразу же передал Эдмунде.
Нейтан кивнул.
– Всё сходится, – сказал он. – Лайда, вы… Вы не представляете, как помогли моему расследованию.
– Разве вы ведёте расследование? – подняла брови мать Эдвина.
– Да. Частное, – кивнул Нейтан. – Ведь для вас почему-то не секрет, кто я. Вы не боитесь меня. Вы ждали, что я приду. Так почему удивляетесь словам про расследование?
– Кое-кто обмолвился мне, что она вам нравится, – сказала Лайда.
– Я едва не умер, когда узнал, что она убита, – сказал Нейтан, не слишком удивляясь «кое-кому»: вернее всего, то был Магот. – И представьте мое удивление, когда в мой участок явился некто с её глазами, с её памятью, кто-то настолько же похожий на неё, насколько даже родной брат не был бы похож… Но только он – мужчина, не женщина. И утверждает, что является Эдвином Эдвертоном, однако… Скажите, ваш сын хромал после ранения в ногу?
– Ещё как, – кивнула Лайда, – ему две операции не помогли, и даже маги не избавили от хромоты: сильно повреждена мышца.
– Вот! А у Эдмунды были совсем другие раны. Спору нет: серьёзные. Не отказался бы от выписки из дела о её гибели, но уверен, что все, чего ей не хватает, осталось там, на месте, и названо в отчёте «фрагментами тела».