– Вечному Владыке Кравену много чего не нравится, – пробурчала Бетель. – Пение, рисование, чтение книг – почему все это запрещено у нас в Стране?
Мама ничего не ответила. Впрочем, что бы она ни возразила, Бетель заранее знала, какими будут ее слова. Мама, как и другие взрослые, неоднократно повторяла одно и то же: занятие творчеством претит Вечному Владыке Кравену, поскольку любое искусство вызывает у человека лишние эмоции, а это противоречит постулатам Истинной Веры, которые гласили, что главными добродетелями являются сдержанность, покорность и однообразие.
Пока Бетель вновь размышляла о странных правилах, царивших в Стране Благоденствия, мама взяла с кровати тетрадь и вырвала оттуда несколько листов. Бетель испугалась, что мама собирается порвать или выкинуть драгоценные записи, но не успела даже возмутиться: мама совершила поступок, который Бетель ожидала меньше всего.
Мама достала из фартука кожаный мешочек, в котором хранила мелочь и замусоленные бумажные деньги. Вытряхнула на стол все содержимое мешочка (монеты со звоном покатились по столу) и поместила туда сложенные несколько раз листы, вырванные из тетради.
– Мам, что ты делаешь? – Бетель изумленно наблюдала за происходящим.
Мама не ответила. Она все так же молча подошла к клетке на подоконнике и, раскрыв дверцу, вытащила оттуда Воркуна, который с интересом разглядывал старшую хозяйку черными глазами-бусинками.
– Вот и пришло твое время, – тихо сказала мама.
Она привязала тесемкой к лапке голубя кожаный мешочек, в котором теперь находились сложенные листы из тетрадки Бетель. Затем она поцеловала Воркуна в голову – и резким движением руки отпустила его в окно. Голубь стремительно полетел в сторону леса, унося с собой мешочек с листами бумаги, а мама с грустной улыбкой проговорила ему вслед:
– Ты знаешь, куда лететь.
Бетель в изумлении наблюдала за действиями мамы. Но еще больше она удивилась тому, как послушно вел себя Воркун и как быстро он улетел из клетки, которая долгие годы служила ему домом.
– Куда он полетел? – спросила Бетель, подойдя к маме, которая по-прежнему стояла у окна и задумчиво смотрела на Воркуна, чей крылатый силуэт удалялся в небесной синеве над верхушками деревьев.
– В родные места, – ответила мама. – Туда, где он родился и вырос, пока твой отец не подарил его мне.
Бетель хотела спросить, для чего мама поместила вырванные из тетрадки листы в кожаный мешочек и привязала его к Воркуну, но не успела: мамино лицо вновь приняло безразличное выражение, став похожим на восковую маску, а сама она отвернулась от окна и медленно, шаркающей походкой направилась к выходу из комнаты.
– Нам пора, Бетельгейзе, – заторможено проговорила мама, будто совсем недавно не было никакого просветления в ее сознании. – Мне нужно идти в прачечную, а тебе следует отправиться к роднику и набрать воды для Стражников Порядка. Каждому из нас положено выполнять свою работу, как велит нам Вечный Владыка Кравен. Нельзя перечить его воле, потому что благодаря ему мы находимся под защитой, а наша Страна процветает. Помни об этом, Бетельгейзе.
Она помнила. Да и как можно было забыть, если об этом постоянно твердили мама, учитель в школе, Праведник Ормальд и другие взрослые?
Но сегодня Бетель поняла и запомнила кое-что другое, куда более важное: ее пение смогло на короткий миг вернуть маме ясность сознания.
Глава 8
На следующий день мама Бетель превратилась в оцепеневшую.
Случилось это так: Бетель проснулась утром с первыми лучами солнца, умылась и направилась на кухню, где обычно в это время мама уже готовила завтрак.
Но кухня пустовала.
Бетель позвала маму и, не дождавшись ответа, с нарастающим чувством тревоги и страха зашла в спальню мамы.
– Мама? – еще раз позвала Бетель, осторожно приближаясь к кровати, на которой лежала мама.
Она никак не отреагировала на голос дочери. Бетель подошла ближе и дотронулась рукой до холодной ладони мамы – снова никакой реакции. Бетель как следует потрясла маму за руку, и лишь тогда она открыла глаза – так медленно, будто простое движение век отнимало у нее все силы.
Мама смотрела перед собой невидящим взором. Бетель, сдерживая слезы, снова ее позвала. Мама перевела на дочку взгляд, но он был настолько мутным, что Бетель поняла: мама едва ли ее видит.
– Мам, ты хотя бы слышишь меня?
Мама ничего не ответила, продолжая стеклянным взглядом смотреть куда-то мимо дочери.
Бетель пришла в ужас. Осознание новой реальности окатило ее, словно поток холодной воды: ее любимая мама окончательно превратилась в оцепеневшую!