— Не знаю.
— Ты позволила ему украсть нож из витрины?
— Он мог украсть что-нибудь, пока я не видела. Я не знаю. Мы были вместе на Выставке Домашнего Хозяйства.
— Вы играли в семью?
— Нет, — смущается Лида, — понятия не имею, о чем вы.
— Думаю, ты знаешь.
Уиллакс постукивает пальцами по коробочке. Сейчас она пугает Лиду.
— Нет.
Уиллакс наклоняется и понижает голос:
— Ты девственница?
Лида ощущает, как ее щеки начинают пылать. В груди что-то сжимается. Она отказывается отвечать.
— Я могу позвать кого-нибудь из женщин, и они проверят, — говорит Уиллакс, — либо ты просто скажешь мне правду.
Лида сидит, уставившись в кафельный пол.
— Это был мой сын? — спрашивает Уиллакс.
— Я же не ответила на ваш предыдущий вопрос, — возмущается Лида. — И не собираюсь!
Он наклоняется вперед, гладит ее по колену и оставляет там руку.
— Не волнуйся, — шепчет он.
Лиде становится плохо, ей хочется ударить Уиллакса. Она крепко зажмуривается и ощущает, как его рука сползает с колена. Девушка вновь смотрит в пол.
— Если это был мой сын, мы сможем все устроить по правилам — если, конечно, мы вернем его домой.
— Я не хочу за него замуж, — говорит Лида, — если, конечно, вы об этом говорите.
— Но может, это и не так плохо? Ну, я имею в виду твою ситуацию — тебе будет трудно устроиться.
— Я справлюсь.
В комнате становится тихо, а затем Уиллакс спрашивает, сложа руки:
— Ты справишься?
Ее сердце колотится в ушах. Она понимает, что ногтями продырявила свою кожу до крови.
— У нас есть план, который требует твоего участия, — заявляет Уиллакс. — Ты выйдешь наружу.
— Куда?
— Из-под Купола, к Несчастным.
— Из-под Купола? — Это звучит как смертный приговор. Лида не сможет дышать тем воздухом. Несчастные найдут ее, изнасилуют и убьют. Вне Купола у деревьев есть глаза и зубы. Земля проглатывает девушек, которые еще похожи на людей. Их сжигают заживо и поедают. Именно туда ее и отправят. Наружу.
— Спецназ приведет тебя на место по ту сторону, и ты позовешь моего сына обратно к нам.
— Вы уверены, что он жив?
— Да, по крайней мере последние несколько часов, и изменений пока нет.
Лида чувствует своего рода облегчение. Может быть, у нее получится заманить его обратно. Может быть, Уиллакс даже позволит им пожениться. Но что будет с ней, когда они узнают, что Партридж ее не любит? Почему он с ней настолько добр, если знает, что она помогла Партриджу украсть нож?
Уиллакс хлопает в ладоши и кричит каким-то невидимым помощникам:
— Переключите на секцию один двадцать семь Партридж!
Затем он обращается к Лиде:
— Сейчас сама все увидишь.
Экран компьютера загорается, и на нем возникает Партридж, грязный, измученный, весь в синяках, но все же Партридж. Лида видит его светло-серые глаза, его белые зубы — один слегка находит на другой. Его видно будто сквозь чьи-то глаза — глаза девушки. Лида видит ее тело, когда та опускает взгляд, а затем снова смотрит на Партриджа.
Партридж шепчет девушке: «Я не знал. Не знал, пока ты не узнала. Я бы не стал скрывать такое от тебя».
Что он не стал бы скрывать? Лида задумывается. Очевидно, он хорошо знает эту девушку. Лида очень хотела бы посмотреть на ее лицо. Девушка уже не смотрит на Партриджа, ее взгляд бегает по стене, заваленной сломанной техникой. Они вне Купола.
«Я просто хотел, чтобы ты знала», — шепчет Партридж. Лида снова видит его лицо и руку, замотанную в окровавленные бинты. Он улыбается девушке.
Девушка кивает, это становится понятно по толчку камеры.
«Как ты к ней теперь относишься?» — спрашивает девушка Партриджа. Они говорят о Лиде? Она не может не задаться этим вопросом. Иначе зачем же ей показывают это видео?
«Не знаю», — отвечает Партридж.
Экран гаснет.
— Он ранен, — произносит Лида. — Что с его рукой?
— Небольшая травма, не беспокойся. Здесь мы сможем почти все исправить.
— Зачем вы мне это показали?
— Чтобы ты увидела, что он жив и здоров! — восклицает Уиллакс.
Она не доверяет ему. Он показал ей, чтобы она начала ревновать. Правда в том, что Лида лгала и им, и себе. Это она поцеловала Партриджа, а не наоборот. Он никогда не говорил ей, что любит ее. Это все ложь. Уиллакс может пытаться заставить ее ревновать, если хочет. Ей все равно. У нее никогда не было Партриджа, поэтому она не сможет его потерять.