— Нет, — раздраженно отвечает Партридж, — я не знаю!
— Это было бы как сокрытие истины. Мое тело — это правда. Это история.
— Так не должно быть.
Мать бросает взгляд на его руку.
— Что с тобой произошло?
— Я принес небольшую жертву, — отвечает Партридж.
— Хочешь ли ты забрать ее обратно?
Он пристально смотрит на повязку, вымазанную засохшей кровью, и затем качает головой.
— Тогда ты, наверное, понимаешь. — Она захлопывает ящик. — Я сожалею о стольких вещах. Я в столь многом виновата, Партридж. — Мать начинает плакать.
— Ты не можешь винить себя, — возражает Партридж.
— Мне надо прекратить оглядываться на прошлое. Оно меня живьем пожирает. То, что я вижу тебя и твою сестру, помогает мне сейчас видеть будущее.
— Отец хочет чего-то еще, — говорит Партридж.
— Чего же? — спрашивает мать, глядя на сына. Ее глаза такие же, как у него, но немного другие. Он так долго скучал по ней, что теперь едва дышит. Он отводит взгляд, чтобы сохранить хладнокровие.
— Ему нужна ты.
— Я? Зачем? У него что, мало прислуги?
— Карузо сказал, что я должен был стать лидером восстания. Что он имел в виду?
— Именно это. Ты должны был стать нашим лидером, захватить отца и Купол. У нас есть «спящие ячейки» внутри.
— «Спящие ячейки»?
— Люди внутри, которые на нашей стороне, — отвечает мать.
Она открывает ящик и достает лист бумаги. На нем длинный список имен.
— Купол не знает о них. Это могло бы поставить под угрозу их жизни.
Глаза Партриджа пробегаются по списку.
— Вид? — изумленно спрашивает он. — Родители Эрвина? И отец Алгрина Ферта? Но Алгрин же должен был пойти в спецназ. — Взгляд скользит дальше по списку. — Глассингс, — бормочет он и вспоминает разговор с ним и его бабочку во время танцев. — Он позвал меня на экскурсию и помог взять твои вещи из Архива личных потерь. Он сказал, что я могу поговорить с ним о чем угодно, что я не один.
— Дюран Глассингс, — произносит мать. — Он очень важен нам. Он самая ближайшая связь с тобой.
— Он мой учитель по мировой истории.
— Он был одним из тех, кто все это спланировал, — произносит она.
Партридж крайне удивлен.
— Но я не лидер! — возмущается он. — Я не смогу командовать «спящими ячейками» и развалить Купол!
— Мы ждали знака, который покажет, что ты готов. И мы получили его.
— Что же это было?
— По иронии судьбы, твой побег.
— Что же нам теперь делать? — спрашивает Партридж. — Они хотят, чтобы мы выдали тебя со всем содержимым твоей лаборатории!
— А если мы откажемся?
— У них заложник, — произносит сдавленно Партридж. — Девушка по имени Лида. — Как только он произносит это имя, его голос звучит глухо.
— Лида, — повторяет мать. — Она много значит для тебя?
Партридж кивает.
— Хотел бы я, чтобы она не значила так много.
— Нет, не хотел бы.
— Она рисковала жизнью ради меня. Я готов рискнуть своей ради нее. Но не твоей.
— Может быть, у нас получится дать им то, что, они думают, они хотят. Я могу дать им несколько лекарств, и к тому времени, как они поймут, что таблетки бесполезны, вы будете в безопасности, — произносит Арибэль. — Мы выиграем время. В конце концов, тебе все равно придется биться, Партридж.
— Я не могу. Я не Седж. Это он был лидером, не я.
— Был? — резко спрашивает мать. — Что с ним случилось?
— Мне сказали, что он мертв. Убил сам себя. Оказалось, что мне врали, — он жив. Сейчас он наверху. На другой стороне — на стороне солдат, захвативших заложницу. Купол превратил его в наполовину зверя, наполовину машину. Это невозможно описать. Я понял, что это он, только по голосу. Его я узнал бы где угодно.
— Я хочу его увидеть, — резко произносит Арибэль.
— Это значит, что ты хочешь подняться наверх? Сдаться им?
— Я не боюсь твоего отца.
— Но он может убить тебя.
— Я и так почти мертва.
— Это неправда! — Есть что-то в его матери такое, что-то живее всего, что Партридж встречал раньше.
— Ты справишься, Партридж. Ты можешь захватить власть и перестроить мир для Несчастных. Чистый, так они тебя называют. Но что это значит в действительности?
Он не знает, что ответить. А хотелось бы. Хотелось бы, чтобы слова возникли сами по себе.
— Наша связь с Куполом очень слаба, и с момента твоего побега она вообще перестала существовать. Если бы мы знали, что люди внутри по-прежнему на нашей стороне, это бы здорово помогло.