Она распахнула глаза и увидела перед собой знакомое лицо, которое от облегчения выглядело намного моложе, чем она думала.
— Ну, наконец-то! — выдохнув, сказала Мойра. — Ты меня напугала. На секунду я даже подумала, что он и правда убил тебя.
— Но я же... мертва,— прохрипела Саммер. — Это... не мое сердце.
Мойра улыбнулась.
— Да? Но и не мое тоже. Давай вставай, тебе нужно уходить!
Она положила руку Саммер себе на шею и хотела поднять ее на ноги. Боль в плече заставила Саммер вскрикнуть. Одновременно она поняла, что это была обычная боль. Легкое ранение, не глубокое, но неприятное. Рану больше не обжигала пыль с крыльев бабочек, а чужое сердце билось в ее груди все спокойнее, чем чаще она глубоко вдыхала. Саммер заметила, что Джола была рядом с ней. На этот раз собака не рычала на нее, а понюхав ее руку, облизала онемевшие пальцы. В тот самый момент, когда порыв ветра обдул ее ноги, и она впервые ощутила самый настоящий холод, Саммер поняла, что она полностью превратилась в человека. Она также поняла, чье сердце подарило ей эту жизнь. Ей даже захотелось рассмеяться, но Саммер сдержалась, осознавая, что это еще не конец.
— Зоря! — прошептала она Мойре, почувствовав головокружение. — Индиго хитростью заманил их сюда, в камеры ветров. Я видела одну, ты узнаешь ее, в стеклянном гробу. У нее белые волосы. Она еще жива. Ты должна освободить ее! Также как и остальных Зоря в других ящиках... выпусти их на свободу! А потом... сорви доски с окон, разбей все стеклянные емкости и запусти ветер в камеры.
«Пусть он унесет смертельно опасную пыль, чтобы она упокоилась в море, вместе с пеплом Индиго и его тайной».
— Пообещай мне это, Мойра!
— Как скажешь, танцовщица. Но сначала я должна позаботиться о том, чтобы ты исчезла отсюда.
Когда Саммер в очередной раз открыла глаза, ее куда-то несли. Голова лежала на плече, более сильном и широком, чем плечо Мойры. Походка несущего ее человека была неровной, как будто он слегка прихрамывал.
— Фаррин? — пробормотала она.
— Похоже на то, — услышала она в ответ. Саммер открыла глаза и увидела, что он завернул ее в свою солдатскую шинель, закрывающую даже ноги. Тем не менее, она продолжала мерзнуть, пока Фаррин нес ее вниз по лестницам. Мимо него пробегали солдаты, они наоборот неслись вверх по лестницам. В залах эхом отзывались крики. Все двигались по направлению к вершине цитадели.
— Пропустите! — прогремел голос Фаррина, идущего против течения. — У меня здесь раненая.
— Принеси меня к храму акул, — прошептала Саммер. — Там я уже справлюсь сама.
В то же мгновение она вспомнила, что больше не была Зоря и уже никогда не сможет долгое время выдержать в ледяной воде. Ее человеческое тело переохладится и утонет.
— Размечталась, южанка, — иронично сказал Фаррин. — Сначала мы должны остановить кровотечение. А твои пальцы на ногах стали синее моря.
— Это Мойра приказала тебе отнести меня в безопасное место?
— Верно. Не знаю, что там произошло на крыше, но она сказала мне, чтобы я достал тебе обувь и одежду. И чтобы кто-нибудь занялся твоей раной. Именно это я и делаю.
Было так хорошо, закрыть глаза и положить голову ему на плечо.
— Ты всегда такой послушный? — пробормотала она.
— Я слушаюсь только своего капитана.
Старая шутка заставила ее улыбнуться.
— Он, наверное, очень устрашающего вида.
— Скажем так, я бы хотел всегда производить на него впечатление. Хотя капитан Мойра и не желает меня знать. Но мне импонируют храбрые люди. И не нужно заставлять их ждать.
Саммер еще крепче обхватила левой рукой его шею и потянулась, пока ее губы не оказались совсем близко от его уха.
— У нее был кто-то, кого она любила, Фаррин, — прошептала она ему. — Это было давно. Теперь она боится, что смерть заберет у нее и тебя. Поэтому она отстранила тебя от должности в лагере.
Саммер почувствовала, как при этих словах его сердце забилось сильнее. Это заставило ее вспомнить о своем человеческом сердце. Оно было не таким как сердце Зоря. Было более пылким и живым. К такому ей еще придется привыкнуть.
— Да, конечно, — пробормотал Фаррин подчеркнуто иронически. — Ты и вправду пытаешься убедить меня, что эта стальная женщина боится смерти? Послушай-ка, южанка. Твои романтические баллады это конечно хорошо, но мы, северяне, знаем, когда нам лучше не вмешиваться, чтобы не навредить себе.