Саммер не теряя ни секунды, бросилась на него. Ей сыграло на руку то, что Индиго все еще был растерян и плохо ориентировался в пространстве. Она почти приблизилась к нему, но он, перебросив нож из левой в правую руку, сумел парировать ее нападение. Они оба едва устояли на ногах, когда порыв ветра выбил их из равновесия. В какой-то момент они оказались совсем близко друг от друга, глаза Индиго широко распахнуты. Вдруг Саммер получила удар выше левого колена и отлетела на несколько шагов назад.
Краем глаза она заметила какое-то движение. Саммер отвлеклась всего на мгновение, но этого хватило, чтобы оценить обстановку. Это была Мойра. Ветер поднял ее каштановые волосы вверх, придав ей сходства с богиней войны с узкими глазами, в которых читался холодный расчет. Саммер напряглась и повернулась к Индиго. Но опоздала всего лишь на секунду. Укус железа она ощутила лишь тогда, когда нож вонзился в кожу, задев лопатку. Ее всю передернуло, но самым ужасным было жжение. «Пыль с крыльев!»
Нож выпал из руки Саммер. Она захрипела и упала на колени. «Нет! Это не правильно! Я должна... «
— Джола!— приказала Мойра. Собака бросилась в атаку. Саммер видела только как она бежала в ее сторону как серая вспышка, но не могла убежать. «Я смертна!» — подумала она и закрыла глаза. Собака коснулась ее, Саммер уже ожидала почувствовать боль, но Джола побежала дальше, после чего раздался крик Индиго, полный удивления и отчаяния. Саммер сощурилась и увидела все происходящее как в замедленной съемке: нападение собаки на Индиго, лапы Джолы на его ключице, которыми она повалила Индиго, в результате чего он ударился головой о землю. Когти, впившиеся в левое запястье его руки, из которой выскользнул матовый от пепла, загнутый нож. Он проскользил по крыше, пока Мойра не остановила его своим сапогом с бескомпромиссным звуком.
— Здесь его нет! — крикнула она солдатам, которые еще стояли на круглой площадке. — Поищите в камерах!
Захлопнув искореженную крышку, она свистнула, и Джола тут же оторвалась от Индиго и вернулась к ней. Мойра положила руку на голову собаки, погладив растрепанную от ветра шерсть. Но смотрела она в этот момент на Саммер, твердым взглядом, по-прежнему держа ногу на лезвии ножа.
Саммер боролась против начинающегося паралича плеча. Яд снежных бабочек обжигал рану, лицо и ступни. Усталость скручивала ее как свинцовая змея. «Это было последнее, что ощутила Бельен», — пронеслось в ее голове. Она стиснула зубы и подползла к Индиго.
Он все еще лежал на спине, вытянув руки, как будто хотел обнять небо. Рот слегка приоткрыт, беззащитный как все люди без сознания. Веки Индиго дрожали, словно он боролся с кошмаром. Скоро он придет в себя. Саммер с трудом встала рядом с ним на колени. Ей потребовалось немало усилий, чтобы поднять голову и плечи Индиго и положить себе на колени. Его голова опрокинулась набок, поэтому Саммер поддержала его, просунув руку между лопаток и притянув к себе. Его голова тяжелым грузом лежала на ее плече.
Теперь Саммер лишилась всей своей решительности, которая была для нее своего рода защитными доспехами. В ее грудь снова закрался страх, заставивший сердце биться учащеннее. «Это конец». Она в последний раз сделала глубокий вдох, и огляделась вокруг, чтобы попрощаться со всем, что ее окружало. Самая высокая башня цитадели была окутана туманом, но здесь наверху небо было таким ясным, что Саммер казалось, что она может дотянуться рукой до угасающих звезд. Над северной страной всходило солнце, окрашивая края облаков в розовый цвет. Еще никогда жизнь не казалась ей такой ценной. «Все прошло», — подумала она. — «Ты идешь по пути людей, Саммер».
Губы Индиго посинели от холода. Он снова застонал и заморгал, пошевелившись в руках Саммер.
— Смерть и любовь – соседи. Но расставание живет в обоих домах.
Саммер и сама не знала, почему в ее голове блуждала эта цитата из спектакля Морта, но она заставила ее улыбнуться. Только что она ненавидела Индиго. Но теперь, когда он открыл глаза и беспомощно смотрел на нее, как будто ничего не помнил, весь ее гнев испарился. Прошлое померкло, даже лицо Бельен. Она была только его Зоря, которую Торс Индиго позвал много лет назад.
— Индиго! — она нежно гладила его по волосам — Это я, Ламая. Не бойся.
И в тот момент, когда он узнал ее, она со странной нежностью наклонилась и поцеловала его. Его губы были покрыты пеплом и обжигали так же, как и меч. Яд бабочек. Но она не отстранилась.
Время поднималось и опускалось как дыхание, после чего остановилось. И Ламая увидела.
«Крепость у моря, так хорошо ей знакомая. Тогда она еще не была грудой обломков, а только что построена. У нее еще были светлые стены, а деревья вокруг не такие большие и мощные. Она видела войны, шедшие более двухсот лет назад, охоту на медведей и опасные турниры. И Индиго. Это был тщедушный ребенок с большими, любопытными глазами и улыбкой, которая никого не оставляла равнодушным. Он был самым младшим из пяти братьев, единственный сын новой правительницы замка, после того как умерла первая жена лорда. Так как порядок наследования престола определялся по матери, он был законным наследником и одновременно бельмом на глазу у своих сводных братьев. Семья скончавшейся правительницы много раз посягала на его жизнь. Когда ему исполнилось всего семь лет, все уже перестали считать коварные попытки убить его, каждая из которых подрывала его здоровье. Однако каждый раз он каким-то чудом оставался жив».
Саммер видела: «Индиго, восьми лет от роду, лежит с лихорадкой в слишком большой для него постели. У него плохо заживающая рана от якобы случайно попавшей стрелы.
Позже, ему уже двенадцать, он на выезде верхом. Провидение заставило его объехать кусочек поляны со странными, близко расположенными друг к другу цветами, в то время как его слуга там же прямо с лошадью упал в западню. Слуга был единственным человеком, которому он доверял».
Саммер видела: «Индиго становился все более недоверчивым и одиноким, превращался в рысь, обладая инстинктами, каждый раз спасавшими его от смерти.
После смерти родителей он, в возрасте двадцати лет, стал самым молодым лордом северной страны, когда-либо оказавшимся у власти. Двое его сводных братьев сбежали, двух других он прогнал сам. Он все больше стремился к власти. Влюбился в женщину с рыжевато-коричневыми волосами, но вскоре понял, что даже любовь приближала его смерть. Сердце Индиго разбилось, когда его жена и сын умерли от лихорадки, или может быть от яда, который пронес на кухню кто-то из его врагов. С этого дня он стал Индиго, которого все называли «Алхимиком». Эксцентричный и беспощадный, с сердцем на замке. Человек, которого боялись все противники.
В тридцать лет он был одиноким, уставшим от власти и жаждущим развлечений и чудес. И это тоже был Индиго – человек, любивший роскошь и музыку.
Он правил уже на протяжении десяти лет и имел столько врагов, сколько не имел никто до него. Но Индиго был хитрым, и смог приспособиться к этому. Он не тратил много сил на борьбу, а пользовался искусством интриги. Он изучал людей так же пристально, как и насекомых, которых хранил под стеклом. Индиго ночи напролет запирался в своих подземных камерах, где изучал науку по смешению ядов. Алхимик, мечтавший управлять жизнями и смертями других. Он изучал слабости своих противников, расставлял ловушки, заставляя недругов терпеть неудачу от своих же слабостей.
Тем не менее, его сводному брату удалось покушение, в результате которого Индиго чуть не погиб. В то время как врач зашивал его раны, он уже лежал при смерти с именем своей Зори на устах, но не открыл рта и, в конце концов, снова поправился. Вот только его правая рука больше не могла держать меч.