– А как же табу на девчонок?
– Уберем его. Думаю, не мне не тебе оно больше не нужно, прав?
– На все сто! Значит… девчонки?
– Девчонки!
И на этой ноте в комнате неожиданно появилась Лена.
Она остолбенела, замерев в проходе.
– Ого,– удивилась она,– стоило мне уйти, как вы уже устраиваете из-за меня дуэль? Мило.
Но никто ей не ответил. Лена закрыла дверь и села к Феликсу на стул, продолжая его гладить.
– Это не было дуэлью… это просто,– пытался исправиться Леша.
– Ох, не надо! Я все поняла! Я все слышала.
Двое мальчишек, вспотев до пяток, посмотрели друг на друга.
– И как?– боязливо спросил Большой Дэн.
– Смело,– улыбнулась Лена.
Ловко!
Этой девчонке палец в рот не глади…
– Значит, у тебя аллергия на кошек?– спросил Леша.
– На шерсть,– кивнула Лена,– но лекарство у меня с собой. А ты астматик?
Большой Дэн спокойно кивнул.
– Не знала…
И взгляд ее стал каким-то сочувственным. Кажется, и Большой Дэн ее простил. Все происходило на каком-то эмоциональном уровне.
Они стали друзьями, познав схожие недуги друг друга.
Каждый из них считал, что ему одному живется непросто. Но теперь они понимали, что это не так. Каждого из этой троицы объединяло одно, что их всех сближало.
– Какие у нас планы?– решила перевести тему Лена.
Леша встал со стула и направился к окну. Он снова внимательно смотрел на этот старый дом, который смотрел на него.
– Если ты с нами, то будет легче,– сказал наконец Большой Дэн.
– Что легче?– не поняла Лена.
– Разобраться во всем этом.
Лена смолчала.
– Дом давно не дает никому покоя,– сказал серьезно Леша,– ни мне, ни Дэну, ни тебе – никому.
Двое других молча согласились с этим.
– Что правда, то правда,– скрестил руки на груди Большой Дэн,– этот домик куда опаснее дяди Светы.
– Дяди Светы?– усмехнулась Лена.– Это еще что?
– Оно…
– Трансвестит?
Леша и Большой Дэн обменялись дружескими улыбками.
– Если бы…– вздохнул Большой Дэн,– дядя Света – страшилка нашего детства. Он сейчас живет в этом доме. Поговаривали, что это была женщина, которая отрубила топором себе…
– Можешь не продолжать!– замахала руками Лена.– Я все поняла!
– Оно до сих пор водит с собой пять собак. Очень страшный и всегда злой. Если честно, нам так до сих пор и не удалось понять, в чем там на самом деле дело. Но его мы уже не так боимся, правда Леха?
– Правда,– твердо кивнул Леша,– и, Лена, вот еще что – пока не забыл.
– Я слушаю,– подвинулась Лена.
– Никаких «Леха»! От Большого Дэна я это еще как-то терплю, но больше ни от кого! Можно просто Леша.
– Окей, только про меня тоже… никаких Леночек-Колобочек или Ленусик! Прямо врезать хочется!
Леша едва сдерживал смех, а вот Большого Дэна прорвало.
– Хах!– держался он за живот.– Леночек-Колобочек…
– Я не шучу!– пригрозила Лена кулаком.
– Ладно, ладно… мы все поняли.
Леша снова развернулся к окну и посмотрел на старинный особняк, который открывался перед ним во всем своем зловещем величии.
– И что мы намерены делать?– спросила Лена.
– Вчера мы с Дэном наткнулись на что-то очень необычное… Было страшно – признаю, но я не могу этого так оставить.
Большой Дэн весь сжался, понимая, к чему клонит его друг. В присутствии Лены он не хотел ему возражать, но все же…
– Готовьтесь,– сказал Леша,– мы пойдем туда завтра.
В комнате повисла звенящая тишина. Большой Дэн снял очки, а Феликс спрыгнул с коленок Лены на пол.
А потом Леша добавил тихим голосом:
– Ночью.
Глава 3
Резать трупы было наслаждением.
Это ее работа. Ей за это платят.
Не то, чтобы она получала сильное удовольствие, когда брала в руки хирургический нож и разрезала человеческое тело от яремной вырезки на рукоятки грудины до паховой зоны. Она получала удовольствие от того, что это позволяло ей узнать правду.
Всю правду, как бы сильно ее не пытались скрыть.
Она каждый день приходила сюда, в морг, и резала трупы людей: стариков (чаще всего), мужчин (истинное наслаждение), женщин (интересные случаи) и детей (этого она не любила). Когда она резала трупы детей, то делала это со всей ненавистью к тому, кто их убил. Чаще всего она отказывалась от этой работы. После этого она ругала себя за то, что потеряла рабочую хватку.
Однажды ей принесли труп младенца. Нужно работать. Нужно резать. Но она не смогла этого сделать… в первый час. Но потом она взяла инструменты в руки и принялась за работу. Ребенка отравили мышьяком. Это было убийство, и убийцей оказалась родная мать – чудовище. Самая настоящая тварь, которая заслуживает гореть в Аду. И эту участь она ей обеспечила. Через два дня эта маньячка уже жарилась на сковородке.