Селена тщетно плутала среди могил, пытаясь найти одну единственную… Раньше у нее были ориентиры и знаковые места, но сейчас она с трудом признавала страшную истину: она не знает, куда идти.
– И долго это будет продолжаться?– вернулся голос к беседе, состоящей из одного участника.
Селена не ответила. Она пыталась сосредоточиться и вспомнить маршрут.
– У меня совета не проси – я вообще ничего не вижу. Но я устал питаться твоей истерикой. Что я могу сделать?
– Замолчать!
И вдруг Селена что-то почувствовала. А вернее услышала. Шорох, выделяющийся из общей картины, что ее окружала.
Она остановилась и прислушалась.
Шорох повторился. Сначала резкий толчок, а потом шорох… И какой-то хлопок. А дальше комбинация звуков повторялась.
Кто-то рыл могилу.
Селена пошла на звук, зажигая впереди себя фонари один за другим. И вот в глубокой тьме она разглядела смутную тень, неопределенной формы.
Человек? Или что-то похуже?
На этом кладбище, кроме Селены ничего не может быть хуже.
– Я тебя вижу!– бросила Селена в пустоту.– Эй, ты!
Ей ответила новая комбинация звуков, а потом резко оборвалась.
Селена пошла вперед, пока не наткнулась на того, кто стоял к ней спиной.
– Кто ты?– спросила она холодно.
И субъект развернулся, ответив тихим посмертным тоном:
– Если бы я знал…
Это был ужасного вида старик, одетый в драные лохмотья. На нем были изорванные штаны, военной окраски, кожаные черные сапоги, которые были явно велики ему, как минимум, на три размера. На старике неловко смотрелся старое кожаное болотно-зеленое пальто с закатанными рукавами до локтей. Пальто было ужасно длинным с изодранным широким воротником и доходило до колен. Руки, которые оголены по локоть были страшно худыми и костлявыми с прилизанной дождем растительностью. Желтые уродливые ногти с грязью под ними измазаны алой кровью, как и кисти самих рук и запястья. Кровь вместе с грязью. Уродливое лицо страшного старика меньше похоже на человеческое, чем на лицо трупа. Ужасно серые тощий старик с лицом, которое исчерчено морщинами и корявыми порезами, был весь измазан в крови и грязи. Тощий нос разодран, губы с трещинами, со лба слезала кожа, а мокрые седые пряди, измазанные грязью, опускались комьями на плечи. Взгляд пустых серых глаз ужасал, а редкие желтые зубы были измазаны кровью, как почерневший язык. От жителя кладбища несло гнилью, вокруг него стояла мерзкая вонь.
Но Селена держалась спокойно и уверенно, находясь рядом с ним.
Отвратительного вида незнакомец ткнул свою ржавую лопату в горку мокрой земли, рядом с которой открывался вид на большую вырытую им яму.
– Давно ты здесь?– обратилась к нему Селена.
– Всю свою жизнь…
– И что делаешь?
Старик странно пожал плечами и ответил:
– Можешь назвать меня гробовщиком или могильщиком, но я копаю могилы.
– Ты копаешь могилы. Ты – могильщик. На этом кладбище давно никого не хоронят. Зачем ты это делаешь?
Он внимательно посмотрел на нее с отрешенным выражением лица, которое могло напугать любого, но не ее.
– Я голоден.
Селена все поняла.
– Ты вурдалак?– вдвинула она предположение.
Могильщик кивнул.
– Последний в своем роде.
– Сочувствую.
Могильщик взял свою лопату и лениво поковырял ею в земле.
– А вот что в таком гнилом месте, как это, делает такая красивая, как ты? И почему такая красивая, как ты, разговаривает с таким гнилым, как я?
Прилагательными он не богат.
– Есть дело.
– Вот как?– могильщик выгнул бровь и отложил лопату в сторону.– Интересно…
– Я ищу Пустой Гроб. Знаешь, где он?
Могильщик задумчиво почесал затылок.
– Зачем он тебе?
– Не твое дело.
– Конечно, не мое… кто я такой, чтобы вмешиваться в дела ведьм?
Он все понял. Селена не высказала удивления и не показала его на своем лице. Она продолжала прожигать могильщика ледяным взглядом.
– Так ты ведьма?– решил убедиться в своей догадке могильщик.
– Может быть… но это не относится к делу.
– То, что ты ищешь Пустой Гроб – твое дело, а вот то, что ты ведьма и разговариваешь со мной – мое дело.
– Не умничай, а отвечай на вопрос.
– Пустой Гроб он как бы… пустой. На что он тебе сдался? Присматриваешь что-то для себя?
Селену совсем не позабавили такие намеки.
– Как я уже сказала, и как ты сам верно понял, это мое дело. Так ты знаешь, где он?
– Может быть…