Выбрать главу

Сорняки — в основном репейники и липучая трава, да несколько шаров перекати-поле — шипели и щелкали, как пистоны, огонь уже догорал, потому что у него больше не осталось пищи — только грязь и гравий. А крыса просто лежала, почерневшая и дымящаяся, как кусочек маршмэллоу[8], сорвавшийся с палочки и упавший на угли. Но Писимура — в домашнем халате и шлепках, с веерными граблями в руке — перескочил через изгородь и принялся стегать траву, точно в ней затаилось целое полчище гремучих змей. Дилл просто стоял и смотрел, а Писимура, ругаясь на своем языке, схватил шланг, который лежал у стены гаража, и окатывал водой все вокруг, будто и вправду случилось невесть что. Вдруг Дилл услышал, как у него за спиной хлопнула дверь, оглянулся, увидел, что мать бежит к ним босиком, и на секунду представил себе ее ноги с четкими глубокими следами от туфель чуть повыше пальцев, распухших и красных, — ведь она целый день на ногах. Она постоянно говорила: «Дилл, поднимись и принеси молоко». Или: «Я так устала, нет сил даже накрыть на стол, можешь это сделать сам?» И далее коронная фраза: «Я целый день на ногах!»

Лицо Писимуры перекосилось до неузнаваемости. Он стал похож на недоумка из фильма про ниндзя, на одного из десятка тысяч безымянных гримасничающих болванов, которые набрасываются на Джета Ли с толстенной доской или монтировкой только затем, чтобы получить под дых или по шее и растянуться на земле. «Видите?! — кричал Писимура. — Видите, что он делает? Ваш сын!..» Руки у него так дрожали, что он даже не мог как следует держать шланг: струя воды, ударяясь о стену гаража, растекалась по земле грязной лужей. В воздухе смердело горелой травой.

Прежде чем на лице у матери появилось выражение, похожее на Писимурино, и она успела воскликнуть: «Ну что ты тут опять натворил?» — Дилл отфутболил ногой лежащий в грязи камень, подбоченился и сказал: «Откуда я мог знать, что там крыса? Слышишь, мам: крыса. Крыса прямо у нас в гриле!»

Но она встала на сторону Писимуры, и оба они принялись костерить его на все лады. «Это же пороховая бочка!» — без конца повторял Писимура, и они все не унимались. Так что он пронзил мать презрительным взглядом и гордо удалился за угол гаража, и даже не удосужился ответить, хотя она три раза кряду выкрикнула его имя — самым визгливым голосом, на какой только была способна.

Он не остановился, пока не поравнялся с сараем, в котором Грейди держал своих шиншилл; обогнув сарай, толкнул дверь, висевшую на одной петле, и вошел в перегретый сумрак. Пусть сама жарит свои отбивные, вот что вертелось у него в голове. Пусть отдаст их своему Писимуре. Все равно она всегда за него. Почему бы ей просто не взять и не выйти за него замуж? Вот что он ей скажет потом, когда снова станет хорошим мальчиком, и готов будет вернуться домой, и поесть, что дадут, и выслушать все ее наставления по поводу домашней работы: «Выходи за своего Писимуру, раз ты его так любишь!»

Ему пришлось с минуту постоять в полумраке, вдыхая запах шиншилльего говна, — который, похоже, останется здесь навсегда, как и запах тряпок, в которые они заворачивали их мумии, — пока не улеглось сердцебиение. Он весь взмок от пота. Тут, наверное, было градусов на десять жарче, чем снаружи, но это ему не мешало. Он всегда сюда приходил, если бывал чем-то расстроен, если хотелось подумать или вспомнить, как все было, когда Грейди выращивал своих шиншилл и они трудились вдвоем, бок о бок, следя, чтобы в клетках было чисто и у всех зверьков достаточно еды и питья — у всех до единого. На одну шубу требуется от восьмидесяти до ста шкурок, и Грейди все время нудил насчет того, что нужно и дальше разводить шиншилл, иначе им никогда не получить прибыли. Это было его выражение: «получить прибыль». И Дилл хорошо помнил, как мать бросала эти слова обратно Грейди в лицо, потому что никакой прибыли он не получал, да и не мог получить: деньги на покупку самих зверьков и корма для них уходили как в прорву — это было ее выражение, — но эти расходы не шли ни в какое сравнение с тем, сколько они тратили на кондиционирование.

— Им нужна прохлада, — твердил свое Грейди.

— А о нас ты подумал? — говорила мать Дилла. — Мы должны обходиться без кондиционера — ты кидаешься на меня всякий раз, стоит мне только попробовать его включить, будто это какое-то преступление. Но Боже упаси, если твои драгоценные грызуны хотя бы минуту подышат обычным воздухом!

вернуться

8

Аналог пастилы; изготавливается из кукурузного сиропа или сахара, желатина, декстрозы и ароматизаторов; распространенное лакомство — кусочки маршмэллоу, поджаренные на палочке на открытом огне.