все затмили для меня —
прелесть поля, неба, дня.
Верил я, сходя впервые
в недра мрачные, земные:
духи тьмы там, в глубине,
тайну тайн откроют мне.
Но бежит стрелою время,
а загадок жизни бремя
ум все так же тяготит;
тьма во мне, как вкруг, царит.
Иль ошибкою жестокой
был мой путь во тьме глубокой?
В небесах искать ответ?..
Но слепит небесный свет!
Нет, уж, видно, под землею
путь намечен мне судьбою.
Глубже вниз, в земную грудь
пробивай мне, молот, путь!
Вглубь, – пока лишь хватит силы, —
шаг за шагом, до могилы.
Ни луча зари живой,
ни надежды предо мной.
Светобоязнь
Я был в семье и в школе
прехрабрый мальчуган,
но днем лишь; чуть же в поле,
бывало, пал туман
и поползли в долины
ночные тени с гор —
ужасные картины
мне рисовал мой взор.
Из сказок и преданий
рать призраков ползла,
и ночь мне ряд терзаний,
а не покой несла.
Теперь не так бывает:
как воск в пылу огня,
вся храбрость моя тает
при свете ярком дня.
Мне духи зла дневные
страшны; мне жизни шум
в мозг иглы ледяные
вонзает, мутит ум.
Мир призраков туманный
мне нужен, тьмы покров;
он – щит, доспех мой бранный,
я в нем на бой готов.
Я грудью рассекаю
туман, орлом паря;
но крылья опускаю,
едва блеснет заря.
Так, если подвиг мною
и будет совершен, —
наверно тьмой ночною
навеян будет он.
Терье Викен
Жил странный старик в нашем хмуром краю,
С повадкой и взором орла;
Провел он на море всю жизнь свою
И людям не делал зла.
Но в час непогоды он страшен бывал
И словно бы одержим.
«Чудит Терье Викен!» – народ толковал.
Никто из товарищей не дерзал
Тогда заговаривать с ним.
А позже я видел однажды, как он
К нам в город привез улов.
Он был, несмотря на седины, силен,
И весел, и бодр, и здоров.
Он девушек словом смущал озорным,
С юнцами, как равный, шутил,
Он в лодку садился прыжком одним
И, парус поставив, отважно под ним
В морскую даль уходил.
Все то, что я слышал о нем не раз,
Теперь вам поведаю я:
Чудесным покажется мой рассказ,
Но все это правда, друзья!
Я все это знаю от тех, кто жил
С ним рядом в краю родном,
От тех, кто глаза старика закрыл,
Когда на седьмом десятке почил
Он вечным, спокойным сном.
Он был уже с детства мальчишка-пострел,
Раненько ушел от родных,
Везде побывал он и все посмотрел,
Был юнгой из самых лихих.
Но как-то однажды, придя в Амстердам,
По дому он вдруг заскучал,
На судне «Союз» (капитан был Прам)
Он прибыл к забытым родным берегам,
Но парня никто не узнал.
Да как его было, такого, узнать:
Он стал и силен, и красив!
Но умер отец, умерла и мать,
До встречи с сынком не дожив.
Бродил он, угрюмый, дней шесть или пять,
Но был он не зря моряком:
Не мог он бездомным по суше блуждать,
Уж лучше уйти и скитаться опять
В огромном просторе морском.
А годом позднее жену он взял.
Соседи шептались: «Гляди!
Напрасно он с нею судьбу связал,
Еще пожалеет, поди!»
Всю зиму он прожил, счастливый вполне,
В уютном гнезде родном:
Цветы, занавески на каждом окне,
И ярко на снежной блестел белизне
Веселый маленький дом.