Бровь командира резко вздернулась. Ну да, за все годы их совместной службы Дагфинн ни разу даже не заикался о подобном. Куда ему было ехать, собственно?
— Х-м-м. Неожиданно, Финн. Могу я на правах твоего непосредственного командира спросить о причине?
— Это сугубо личное, — сухо ответил Финн.
— Вот как, — выражение лица кэпа стало задумчивым. — Может, и пора уже. Ладно, подавай прошение, я заверю. Сейчас у нас ничего срочного не намечается, но даже если что и случится, пора уже твоей команде продемонстрировать, что они и без тебя хоть на что-то годны. Сколько ты будешь с ними нянчиться.
— Я уверен в своих людях, кэп. Даже если я исчезну навсегда завтра, это никак не отразится на работе в целом.
— Ну, вот и проверим.
Кэп отключился, и Дагфинн пошёл собираться.
Глава 3
Ирис, кусая губы, подлетала к офису. Она изо всех сил сдерживала слёзы, с того самого момента, как Эйсон и Зефира, помахав ей, со счастливыми лицами исчезли в посадочном портале корабля. Её сердце разрывалось от разлуки с детьми и тревоги, а они шли вперед, полные радостных ожиданий. Еще бы — перед ними ведь открывалась совершенно новая жизнь. Свободная и полная новых знаний и приключений. Кто в их возрасте не мечтает поступить в АСТРА-академию и всенепременно стать разведчиком глубокого космоса, и обязательно открыть в одном из полетов нечто потрясающее, что впишет его имя в анналы истории изучения Вселенной навечно?
Уж она-то точно мечтала в своё время. Да что там говорить. Наверное, тоска по тому, что так и не случилось в её жизни, по-прежнему сжимала её сердце, когда она ночами смотрела на звезды.
Но жизнь распорядилась по-другому. Та самая Вселенная, которой она с самого детства мечтала посвятить всю себя, отняла у неё все самое важное в жизни. Мечты о будущем и любимого.
Хотя… На самом деле во всем только её собственная вина. Если бы она не стремилась так отчаянно привязать Марко к себе и к Земле, то и её собственные мечты о дальних экспедициях могли бы стать реальностью, пусть и после его исчезновения. Но ни один капитан в своем уме не взял бы в команду беременную незамужнюю девицу, которую бросил парень, с радостью сбежав от неё в глубокую разведку. А после рождения Эйсона и Зефиры и гибели Марко на той проклятой планете о космосе и вовсе не стоило и мечтать.
Одна, с двойняшками на руках, Ирис постигала науку выживания в этом огромном мире. Без надежды на то, что любимый однажды вернется к ней и их детям, без законченного образования, без поддержки и достойной работы. В том возрасте, когда её ровесники заканчивали академию и сдавали экзамены, предвкушая путешествия к звездам, она училась быть матерью-одиночкой.
Но ни тогда, ни сейчас она ни одной секунды не пожалела, что решилась забеременеть от Марко в столь юном возрасте. Ведь только знание о том, что в ней растет частица навсегда потерянного любимого, позволило ей выжить, когда пришло известие о гибели экспедиции. Она едва не рехнулась, не желая верить в то, что Марко больше никогда не прикоснется к ней, не обнимет, заставляя трепетать от первого же контакта. Не поцелует, мгновенно вызывая хмельную сладкую волну, делающую её покорной и страстно желающей всего, чего бы Марко от неё ни захотел. Она была готова для него всегда, каждую минуту времени. Принимать его, раскрываясь до предела. Ласкать, упиваясь каждой дрожью его нетерпения. Утолять его бесконечный голод по ней, сходя с ума от счастья, что именно на неё направлен этот его жадный и требующий всю её без остатки взгляд.
О звезды, как же она тогда просила его отказаться от той миссии. Кричала, скандалила, умоляла, угрожала расставанием, если он полетит. Ирис словно чувствовала, что они прощаются навсегда, и была готова вцепиться в любимого зубами и ногтями и никуда не выпускать.
Но даже тогда осознавала, что не сможет его остановить. Да, Марко, наверное, любил её. Но космос был его истинной страстью, его неизлечимой болезнью, его призванием и мечтой.
А она…Да, она что-то значила для него, но, видимо, недостаточно, потому что он ушёл, разозлившись и закрыв за собой дверь отсека, со словами, что его это всё достало.
А потом исчез.
Оставил её совсем одну.
Погиб в этих бескрайних чужих далях.
Никогда больше не появился.
Но гораздо хуже этого было то, что Ирис думала, что даже если бы экспедиция не погибла, он, наверное, не стал бы к ней возвращаться. Ведь целую неделю до отлёта он с остальными членами экипажа был на базе Центра, но ни разу не поговорил с ней. Ни звонка, ни сообщения, ни ответа на её отчаянные письма. Ничего. И когда они ещё были в зоне доступности для связи, он не захотел сказать ей ни единого слова. Видимо, уже тогда принял решение порвать с ней.