Вместе с родителями и младшей сестрой, Макс переехал в наш район около двух лет назад. В его семье тоже были свои проблемы. Нехватка денег, частые ссоры матери и отца, их безответственное отношение к собственным детям, которые часто были предоставлены самим себе, отчего Максу пришлось взять заботу над сестрой в свои собственные руки. Он готовил ей завтраки, провожал в школу, помогал делать уроки и отвлекал играми, пока родители орали друг на друга в соседней комнате. Даже раздавал листовки, чтобы заработать себе на карманные деньги и побаловать сестрёнку разными сладостями. Мальчику пришлось повзрослеть раньше времени, и я удивлялась всякий раз тому, каким не по-детски серьёзным он иногда может быть.
Наши дома отделял лишь сетчатый забор и в один августовский день вскоре после переезда Макса с семьёй, мы встретились с ним во дворе и разговорились. Сначала мальчик показался мне немного стеснительным, но по мере общения он раскрылся как дружелюбный и любознательный ребёнок с нестандартным мышлением. Мы стали видеться чаще, быстро подружились и привязались друг к другу. Нам обоим нужен был кто-то, с кем было легко и просто. Мне нравились его чувство юмора и искренность, а ему — мои простота и естественность.
Изредка по вечерам, когда у меня был выходной, а Макс не опасался оставлять младшую сестру наедине с родителями, мы с ним забирались на крышу заброшенного строения и болтали обо всём на свете, кроме своих проблем. Макс показывал мне свои замечательные рисунки, мечтая стать художником и иллюстрировать книги или комиксы. Он так воодушевлённо рассказывал о своём воображаемом будущем, что у меня не было сомнений — он добьётся желаемого, благодаря своему упорству и трудолюбию. Я тоже делилась с ним своими мечтами, не страшась высмеивания и осуждения, ведь с Максом я была сама собой.
В отличие от меня когда-то, в школе у мальчика было много друзей, пусть периодически он приходил домой с синяком под глазом. В характере Макса было достаточно лидерских качеств, которые разбавлялись тягой к заступничеству, по причине чего он представлялся мне добрым и храбрым одновременно. Однажды он даже осмелился поставить на место моего отца.
В тот день Джим был непривычно буен, причиной чего явилось отсутствие выпивки в холодильнике. Я выбежала во двор, спасаясь от его гнева. Отец последовал за мной и больно схватил за плечо. Его рука уже занеслась для удара, когда мы услышали непривычно жёсткий голос Макса:
— Немедленно отпустите её, иначе я вызову полицию.
Джим замер и мутным взглядом посмотрел на мальчика, стоявшего за ограждением со сжатыми в кулаки руками.
— Пшёл прочь, сосунок! — рявкнул мой папаша.
— Макс, уходи! — воскликнула я.
— Отпустите, Аниту, если не хотите в тюрьму. — твёрдо повторил Макс.
Видимо Джим опешил от наглости мальчишки, так как его ладонь соскользнула с моего плеча.
— Как ты смеешь… — начал отец, подходя ближе, но споткнулся и упал на землю.
Я взволнованно посмотрела на Макса, радуясь, что между ним и моим отцом находится решётка забора.
— Тоже мне, защитник нашёлся. Чёрт с вами. — выругался Джим, медленно вставая, затем нетрезвой походкой побрёл в дом.
— Спасибо, Макс. Но не стоило. — произнесла я.
— Ты не должна такое терпеть. — глаза друга были полны печали.
С этого дня я полюбила этого не по годам серьёзного и смелого мальчика, как младшего брата. А прошлой осенью, на мой двадцать первый день рождения, Макс подарил мне самодельный кулон в виде металлического сердца, позади которого было аккуратно выведено моё имя. Теперь этот подарок всегда висел на моей шее. Он был бесценен, равно как была бесценна дружба Макса.
— Как дела в школе? — спросила я друга, доев батончик.
— Неважно, словил пару неудов по математике и истории. А у тебя как в колледже?
— Нормально, если не считать того, что мне грозит отчисление.
— Они не могут тебя отчислить, не должны. Ты ведь умная и способная.
— Какой в этом толк, когда ты бедная? — грустно вздохнула я.
— Хочешь я пойду к директору твоего колледжа и уговорю его оставить тебя? — с энтузиазмом предложил Макс.
— И что же ты ему скажешь? — улыбнулась я.
— Ну придумаю что-нибудь. Или скажу, как есть, что если они отчислят тебя, то страна потеряет лучшего специалиста.
— Вряд ли директор прислушается к ребёнку, но спасибо за добрые слова, Максик. — потрепала я парнишку по макушке.
— Не называй меня так. И вообще я уже не ребёнок. — проворчал Макс.